Последний стожар

– Ну, шпион-то у вас может оказаться… Но с другой стороны: если Нахаба взял с собой атланта, значит, он ни с кем своими мыслями не делился. Значит, шпион был или на другом конце трубки, или уже в хранилище… В вагоне электрички происходит жаркая схватка, в которой гибнут атлант и один из нападавших – подозреваю, что не самый важный для Фазаноля. Звенидраг ранен, а вот Нахаба пришёл в себя исключительно скоро.

– Да-да! Это огромное счастье, что Невер Невзорович почти не пострадал! – закивал Юстик. – Но какая сила характера! На другой день он был уже на работе, только память немного стёрта… Представьте, он даже меня едва вспомнил!

– Кошмар! Быть этого не может! – ужаснулся Бермята. Поймал взгляд Настасьи, смущённо ущипнул себя за ухо и вновь уставился в список. – Смотри-ка! И здесь та же самая каёмка! Она и на копии есть! Значит, подчистили ещё до копирования!

– Ты тоже заметил каёмку? – спросила Настасья. – Да, список был подчищен, а чтобы нельзя было ничего разобрать, сверху изобразили широкую полосу… Будь у нас оригинал, можно было бы поковыряться, но тут… Хотела бы я знать, что было подчищено!

– Да-а, занятное дело! – процедил Бермята, задиристо поглядывая на младшего магента Веселина. – Твоё начальство что-то темнит! А нас тогда зачем позвали? Хотели бы скрывать – скрывали бы себе дальше. Спрятали бы список, посадили бы грифа секретности – очень вредная, кстати, птица: клюв как отбойный молоток! – и все дела. Не нужно никаких подчисток!

Настасья засмеялась:

– Ну, зачем позвали, я тебе скажу… Позвали потому, что тема красавиц и умниц у них раскрыта не полностью. Артефакты похищены, начальство бушует, в городе творится не пойми что… Нахабе просто велели нас позвать, и, вынужденный это сделать, он стал торопливо подчищать список… В конце концов, на ёлке есть шишки и покрупнее.

Практикант вскинул голову. Щеки его запылали:

– Как вы неуважительно говорите о Невере Невзоровиче! Он знающий человек и исключительный профессионал!

– Да, само собой! – сказал Бермята и торопливо принялся наглаживать Юстика по плечу.

Ева опустила глаза, чтобы скрыть улыбку.

Настасья опять забегала по комнате, часто останавливаясь и вчитываясь в список. Она бегала, бегала, бегала… У Евы голова закружилась наблюдать за ней. И тут Настасья вдруг расхохоталась. Распахнула окно на улицу, повалив цветы в горшках, и воскликнула радостно и громко:

– Жизнь! Где же ты? Как ты проходишь? На что тратишься? – И, танцуя, заскользила по паркету. На пути ей попался стул с мирно сидящим на нём Бермятой. Настасья схватила его за плечи, потрясла и воскликнула: – Ну что ты тут сидишь такой тухлый?! Такой весь никакой! Марш завоёвывать царства, зажигать и гасить звёзды!.. Где ваши спасённые принцессы, поручик?!

Юстик, услышавший такое, так и застыл. До этого он мирно раскладывал на скатерти чайные ложечки, помещая их в ряд и проверяя, все ли они одной длины.

Бермята, призванный завоёвывать царства, пока медлил приниматься за дело. Видя, что от него толку не добьёшься, Настасья схватила с пола пустой стаканчик из-под йогурта и запустила его в Юстика. Потом вновь начала носиться по комнате. Сдвигала стулья, что-то переставляла, подбрасывала. Потом высунулась в окно и стала срывать с ветки яркие листья.

– Она в меня йогуртом запустила! – пожаловался Юстиниан Григорьевич-млад.

– Ну не кирпичом же! – заметил Бермята.

– Но она такая умная!.. Она мой кумир!

Бермята усмехнулся:

– Настасья не просто умная! У неё мозг работает сразу в десяти разных направлениях. Но она тратит на это ужасно много энергии, и потом у неё того…

– Откат? – спросила Ева со знающим видом.

– Нет – разгрузка. Она начинает бегать, булочками кидаться. Это обычно недолго, но мозг восстанавливается.

Ева подобрала стаканчик от йогурта.

– Да, – кивнула она, – у нас есть такая девочка в школе! Решила четыре варианта на городской олимпиаде по математике, а потом ныла, что мы не оставили ей шоколадку, и бросала в нас скомканной фольгой.

– Я всё знаю! Вы про меня говорите! – крикнула из другого конца комнаты Настасья. Потом подбежала к Бермяте и принялась его щекотать.

Бермята, послушно расставив руки, стоял как дубовый пень и смотрел на неё. Было заметно, что он получает удовольствие, но удовольствие это вежливое, как у серьёзного, бойцовской породы пса, который сам не умеет веселиться, но умеет понимать, что вот это и есть веселье, и благодарен за саму предоставленную возможность. Кроме того, во взгляде Бермяты таилась и какая-то странная, непонятная Еве грусть. Подождав, пока Настастья перестанет его щекотать, он вежливо произнёс без смягчения согласных на конце:

– Ой, боюс, боюс, боюс!

Настасья возмущённо замахала на него руками и убежала к холодильнику.

– Я тут решила съесть тортик с огурчиком, а его нет!.. Ой! Косу дверцей холодильника прищемила! – вопила она.

– А когда она совсем устанет? – спросила Ева.

– Я всё слышу! – крикнула Настасья от холодильника.