Последний трюк

«Визирь Куожу говорит… – Квадан начинал все свои уроки так, словно для него было жизненно важным убедиться, что я знаю: любая изложенная им мудрость принадлежит кому-то другому. – …Несмотря на тысячи стратегий, написанных о шуджане, есть только два способа подойти к игре».

Он поднимал одного из своих выкрашенных в синий цвет деревянных лучников.

«Рассматривайте каждую фигурку как живого человека, чья судьба находится в ваших руках. Или относитесь к каждой жизни так, будто она лишь фигурка на игральной доске – та, которую можно использовать и выбросить по мере необходимости».

Несмотря на ограниченный опыт в игре и философии Берабеска, недавно я стал своего рода экспертом по той лёгкости, с какой люди относились к человеческим жизням как к маленьким деревянным фигуркам на шестиугольной доске. Размышляя о том, что сейчас случится, я почувствовал, как метки моей Чёрной Тени начинает пощипывать: им не терпелось повернуться и показать мне возможные результаты новой игры. Но я заставил ощущение угаснуть. Мне не требовался мой энигматизм, чтобы узнать, что произойдёт дальше.

Джен-теп будут использовать свои заклинания с убийственной эффективностью, противостоя мириадам трюков аргоси и свирепой храбрости белкокотов. Многие с обеих сторон погибнут, их крики поглотит простор пустыни, их кости останутся гнить в песке.

Почему-то я знал, что выживу.

Не уверен, с чего я был убеждён в таком исходе. Наверное, за последние несколько лет я столкнулся со столькими ужасными вызовами, что не мог представить себе ни одного поворота событий, который не привёл бы к тому, что я стою, а кто-то другой лежит на земле у моих ног в луже собственной крови.

Все, кроме одного поворота.

Иногда жизнь – это игра в кости, но я всегда был больше картёжником.

Отец ждал, что я заговорю, брошу ему вызов.

Медленно, стараясь убедиться, что не сломал ни одного ребра, когда он швырнул меня на песок, я поправил на поясе футляры с порошками, удостоверился, что ремень, удерживающий колоду метательных карт, надёжно закреплён на бедре, проверил каждую из оставшихся четырёх монет кастрадази и только тогда повернулся к отцу и произнёс односложное заклинание:

– Нет.

Глава 63. Обратный отсчёт

В слове, которое я произнёс, не было никакой магии, почти никакого настоящего вызова, и всё же оно подействовало на Ке-хеопса, как пощёчина.

– Нет? – недоверчиво переспросил он.

– Нет, отец. Никакого предательства по отношению к твоим союзникам. Никакого уничтожения их армий. Никакого великого возвышения джен-теп, чтобы доминировать над континентом. Всё, хватит.

Он показал на аргоси, стоящих вокруг меня.

– Не можешь же ты верить, что эти бродячие пустынные игроки и несколько некхеков способны победить военный отряд?

– Честно говоря, не знаю, – ответил я. – Но и не собираюсь выяснять.

– Кажется, ты полагаешь, что у тебя есть право голоса в этом вопросе.

Отец заставил свои татуировки вспыхнуть, что показалось мне ненужным бахвальством.

– Да, да, – сказал я, отмахнувшись от этой демонстрации силы, – у тебя есть все виды причудливых заклинаний. Но у меня несколько трюков в рукаве, и, сдаётся, в критический момент они покажутся тебе намного эффективнее.

Я отступил назад и опустился на колени, чтобы обвести себя начерченным на песке кругом. На благородном лице Ке-хеопса отразилось замешательство.

– Ты же не можешь всерьёз предложить мне дуэль?

– Почему бы и нет? – спросил я. – Я сражался на дуэлях с наёмными магами и магами-ищейками, посвящёнными и лорд-магами. У каждого из них было больше силы, чем у меня, и ни один из них меня не победил.

Ну с формальной точки зрения Веснушка, тот парень в Семи Песках, избил меня до полусмерти. Но ему было тринадцать лет, он вообще не владел магией, поэтому, если применить к делу математические законы, мне полагалось легко победить Ке-хеопса.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Фериус и аргоси вокруг неё. Интересно, когда в последний раз столько аргоси собирались вместе, готовые сделать то, что ненавидели больше всего на свете, полностью противоположное тому, за что они стояли: начать войну? Хуже того, они готовы были сражаться, умереть здесь, в паршивой пустыне, за меня.

Только эта мысль и толкала меня на выбранный путь, только она и удерживала меня от того, чтобы упасть на колени и молить отца о прощении. Только она помогала мне не свернуть с Пути Камня.

Аргоси и белкокоты должны были жить, чтобы стать последним шансом на прекращение хаоса и разрушения, захлестнувших континент. Значит, следующая часть задачи – ослабить правление моего отца, хоть это и казалось таким маловероятным – должна быть только моей битвой.

– Как только всё начнётся, – сказал я остальным, – пусть никто не вмешивается.

Отец покачал головой. Мне показалось – он всеми силами старается не оглянуться на своих союзников.

– Я не дерусь на дуэли с ше-теп.

Я поднял правый кулак, посылая волю в татуировку дыхания, пока она не вспыхнула мерцающим голубым светом.