Последний трюк

– Скажи мне, что Ша-маат была права. Скажи, что ты наконец понял: мы снова можем быть семьёй!

Двумя щепотками порошков, едва искрящейся татуировкой дыхания и одним-единственным словом я превратил золотой век отца в сотню миллиардов песчинок.

Глава 61. Две стороны

Само собой, отец не пострадал. Было уничтожено только его симпатичное представление из песка и самообмана. Мерцание в воздухе позади него возникло и исчезло, и на его месте осталась Шелла. Она изо всех сил старалась казаться суровой. Разочарованной. Незаинтересованной. Трудно это сделать, когда плачешь.

– Мне очень жаль, Шелла, – прошептал я.

– Ша-маат!

Она направилась к нам, неуверенно ступая по рыхлому песку; ей не помогали идти ни роскошное серебряное платье, ни неудобные на вид сандалии.

– Шелла – детское имя, а мы больше не можем позволить себе быть детьми, брат. Ставки слишком высоки.

– Ты всё правильно поняла. Вот почему я не буду…

Она покачала головой.

– Нет. Больше никаких смелых заявлений. Больше никакой приграничной философии и фокусов аргоси. Больше никакого упрямого пренебрежения своим долгом перед страной, перед семьёй. Я так старалась помочь тебе, вернуть тебя в семью, но ты на каждом шагу бросаешь вызов своему народу, чтобы доказать: мы – злодеи в истории, которую ты рассказываешь себе, а сам ты – эдакий хитроумный герой. Но герои не предают семью, брат.

В её словах звучала холодная жестокость, скорее характерная для нашего отца, как будто Шелла пыталась доказать ему, что раз и навсегда решила быть его дочерью, а не моей сестрой.

– Ты всё время повторяешь это слово, – сказал я. Мой разум уже настроился на мириады трюков, хотя я знал: их будет недостаточно, чтобы вытащить меня из заварушки. – Не уверен, что оно означает то, что ты думаешь.

Бровь выгнулась дугой.

– Какое слово?

– «Семья».

То был удар ниже пояса, и, полагаю, мне не стоило удивляться ни обиде на её лице, ни внезапному яростному искрению татуировки железа на предплечье отца. Невидимая рука схватила меня за подбородок, не давая говорить.

– Прежде всего, – сказал Ке-хеопс, – довольно острить.

Я почувствовал, как меня тянут вверх, пока мои ноги не оторвались от земли.

– Будущее джен-теп не подлежит обсуждению, – продолжал он.

Что-то во всём этом беспокоило меня – даже больше, чем вся его напыщенная болтовня о семье, долге и прочем.

– Будущее, которое мы оставили медекам? – спросил я, с трудом выдавливая слова, так его заклинание давило на мою челюсть. – Мы вырезали целый народ, чтобы отнять у него Оазисы, вместо того, чтобы поделиться магией тех земель.

Он рассмеялся.

– Поделиться? Думаешь, медеки хотели поделиться с нами Оазисами? Они ожидали, что мы станем их слугами. Дети, которым разрешалось лишь короткое время побыть в Оазисах, получали доступ к ничтожной доле нашего магического потенциала, до тех пор, пока медеки не решали, что мы готовы. Нет.

Он ударил себя кулаком в грудь – непривычно неконтролируемый для него жест.

– Нет. У нас было больше таланта к тому, чтобы владеть основными силами магии. Сама природа требовала, чтобы мы контролировали Оазисы. То, что мы сделали, было не просто необходимо – это было правильно.

– Тогда зачем об этом лгать?

– Келлен, перестань его дразнить, – предупредила Шелла.

Я не обратил внимания на её слова, на боль в челюсти и на угрозу во взгляде отца.

– К чему лгать, отец? Почему пятнадцать поколений джен-теп лгали себе и своим детям, утверждая, что именно мы создали Оазисы? Сплетая истории о том, как медеки пытались убить нас с помощью магии демонов? – Я прижал палец к извилистым чёрным отметинам вокруг глаза. – Рассказывая тем из нас, кто был проклят Чёрной Тенью, что Тень – свидетельство каких-то наших пороков? Хотя на самом деле мы – наследники яда, который наши предки принесли собственному народу. Ты говорил о будущем, отец. Интересно, какую ложь ты расскажешь остальным джен-теп на сей раз?

– Я не стану лгать нашему народу. Благодаря тебе я узнал, какую цену мы платим за секреты, которые храним друг от друга. Нет. Правда груба, но мы должны встретиться с ней вместе.

– Легко сказать. Труднее будет, когда ты увидишь, как быстро тебя начнут презирать.

Он улыбнулся лёгкой улыбкой мелочного человека, давно хотевшего доказать своё моральное превосходство несостоявшемуся, изгнанному, никчёмному сыну.

И сделал жест правой рукой. Я гадал, какое заклинание он сейчас творит, но оказалось, то было вовсе не заклинание. Сигнал.

Воздух позади нас замерцал волнами. Один за другим стали появляться маги, стоявшие, как молчаливые стражи, пока разворачивались все эти события.

Военный отряд джен-теп. Семьдесят семь магов. Отец не потерял свой отряд после нападения на Аббатство Теней; к отряду присоединились новые маги, чтобы заменить погибших.

С помощью семидесяти семи магов можно нанести миру огромный ущерб. Как только армии Дарома и Берабеска обескровят друг друга, полный военный отряд легко сможет подчинить себе выживших.

Внезапно все шесть татуировок отца вспыхнули, их свет прорезал темноту.