Быстро двигаясь по коридору, Люба заметила на вахте у служебного входа Маргариту. Она решила подойти к ней и рассказать о случившемся только что, но Терёхина показала знаком, что не надо общаться сейчас и что она зайдёт к Любе в гримёрку позже. Пожарская кивнула и удалилась.
1973 год. 9 сентября. 20:57
– Ты даже двух недель у меня не пожила, – голос Василия стал глухим. Он смотрел в глаза жене и видел, что решение она уже приняла.
– Василий, ну давай будем с тобой откровенны, – Ольга говорила спокойно, не отводя взгляда от мужа. – Что я здесь делаю? Сижу вот в этой избушке и целый день жду тебя. Я даже не знаю во сколько ты придёшь. В шесть, в восемь, в десять. Ты сам этого не знаешь. Сегодня воскресенье, а ты пришёл только в восемь.
Это был не скандал, не семейные распри, это был обычный разговор двух людей, решивших когда-то пожить вместе. Ольга приехала в город в конце августа. Она взяла отпуск в институте, в котором устроилась на преподавательскую работу. Василию решила пока не сообщать о том, что должна вернуться к семнадцатому сентября. Он по-прежнему думал, что Ольга пишет диссертацию. А этим можно заниматься где угодно. Он так считал. Ольга не стала сразу переубеждать Куприянова в этом. Она сделала вид, что ищет работу. Но вот беда, по её специальности в этом городе ничего приличного не нашлось. Василий предложил временно пойти преподавать в школу, но это предложение встретило жёсткий отпор.
– Где я, и где школа! Ты сам-то понял, что сказал? – ответила грубо Ольга. – Ты прямо так и мечтаешь, чтобы я опустилась донельзя.
С поиском работы ничего не получилось. Быт налаживать Ольга тоже не хотела. Не её это. А накануне за ужином она сказала:
– Вася, а почему бы тебе не перебраться в Москву?
– А как ты себе это представляешь? – спросил Василий, не придав особого значения этому вопросу. – Меня направили сюда. И работать я буду здесь. Вот когда предложат должность в Москве, тогда и поговорим об этом.
– Ты меня не понял, – Ольга положила приборы на стол. – Мой папа может через свои связи сделать тебе перевод. Конечно, не сразу в управление. Послужишь пока где-нибудь в районе. Или, возможно, участковым. А там глядишь и…
– Оля, – прервал жену Василий и отодвинул тарелку, – единственное, что я могу тебе обещать, так это то, что я забуду об этом разговоре. Спасибо за ужин.
Больше этим вечером супруги не разговаривали. А сегодня Ольга сказала, что в среду уезжает. Билет она уже купила. В отличие от Василия она не собирается отказываться от помощи папы. Место на кафедре истории её ждёт. Как они будут выстраивать отношения дальше, было непонятно. Говорить об этом теперь, Василий и Ольга не хотели.
ГЛАВА 8
1972 год. 29 сентября. 23:13
Владимир Григорьевич Дмитрук, второй секретарь обкома. Молодой, амбициозный, энергичный мужчина. Дмитрук умело поставил комсомольскую работу на одной из всесоюзных строек. Был замечен. И после партийной школы начал восхождение на «олимп». В начале лета его назначили в южный город вторым секретарём. А это был не двусмысленный намёк на должность первого. Надо было потерпеть, ну и, конечно, повкалывать некоторое время.
В сферу деятельности Дмитрука входила областная культура, он заинтересовался местным театром. В этот вечер Владимир Григорьевич был приглашён на премьеру лично главным режиссёром Забродским. Премьера удалась. Забродский, довольный реакцией зрительного зала, решил в узком кругу отметить удачу. Он пригласил в кабинет Дмитрука, Седова, директора Брука и исполнительницу главной роли Пожарскую.
– Зачем нам в мужской компании эта девка? – шепнул на ухо режиссёру Седов.
– Лёша, она не девка. Она хорошая актриса.
– Я просил тебя поставить на премьеру Свету. Вот это хорошая актриса.
– Твоя Лебедева сама отказалась работать вместе с Пожарской, – Забродский взял Седова за руку и с улыбкой сказал. – Алексей, ну прошу, не сегодня. Премьера удалась. Давай просто отметим. А остальное потом. Завтра, послезавтра. Хорошо?
– Уговорил, – нехотя пробурчал под нос Седов. – Но в понедельник мы к этому вернёмся. Ты меня знаешь!
– Знаю, знаю, наливай. Сейчас Дмитрук придёт.
Открылась дверь и с широкой улыбкой, распахивая руки, вошёл второй секретарь.
– Эх какие же вы молодцы! Такую постановку надо везти в столицу. Убеждён – равных ей не будет.
– Что ж вы так нас перехваливаете, – засмущался режиссёр.
– Скромность в этом деле неуместна, – возразил Дмитрук. Затем оглядевшись, с удивлением добавил. – А где героиня? Где ваша Пожарская?
– Скоро будет, – ответил Забродский.
– Нет! Нет! Так не пойдёт. Я хочу её лицезреть, – настаивал секретарь. – Борис Константинович, не в службу, а в дружбу, веди её сюда. Без Пожарской праздновать не буду.
Забродский развёл руками и вышел из кабинета. Он не обратил внимания, с какой отвратительной физиономией слушал всё это Седов. Когда главный вышел, Алексей вполголоса сказал Дмитруку: