Последний удар

— Не понимаю, зачем я вам понадобилась, — сказала Расти. — К тому же я уже ангажирована. Эллен свободна.

— Потому что Эллен не может ответить на вопрос, который я хочу задать, — Эллери улыбнулся. — А вы можете.

— Какой вопрос?

— Расти, как вышло, что вы не упомянули тринадцатый подарок со знаком зодиака?

— Ах это? — сказала Расти. — А что, забыла?

— Забыли, — ласково сказал Эллери.

— Да, я действительно его заказывала. Это была копия того, что предназначался Джону.

— А почему вы заказали дубликат?

— Потому что Джон попросил. Еще вопросы, мистер Куин?

— Один. Почему Джону понадобилось два зажима с Козерогом?

— Я могла бы ответить, что скорее всего потому, что шестого января Джон получит кучу денег и одного ему не хватит. Но это будет праздный домысел. — Расти держалась невозмутимо. — На самом же деле, мистер Куин, я просто не знаю зачем.

— И вы не спросили?

— Конечно, спросила.

— И как он ответил?

— Он засмеялся, поцеловал меня и сказал, что мы пока еще не муж и жена. Почему бы вам самому не спросить его?

— Пожалуй, так и поступлю, — сказал Эллери. — Даже рискуя получить от него поцелуй.

Его напускная серьезность скрывала серьезность подлинную. Но Эллери никак ее не выказал, когда отвел Джона в сторонку.

— Так как же, Джонни-малыш? — спросил он, — откуда два Козерога?

— Как ты узнал? — неприязненно спросил Джон. — Расти сболтнула?

— Нет. Она лишь подтвердила то, что мне и так было известно.

Джон очень невесело сказал:

— Выходит, ты наводил обо мне справки?

— Да так, нужно было одну идейку проверить. А что, Джон, ты против того, чтобы о тебе справлялись?

— Да, против, — медленно ответил Джон.

— Послушай-ка, друг. В этом доме произошло убийство…

— Боже мой! — воскликнул молодой поэт. — Ты полагаешь, что я к этому как-то причастен? Эллери, да я не больше твоего знаю, кто этот старик и как его угораздило оказаться здесь убитым!

— Тогда почему ты мне не рассказал о двух Козерогах?

Джон хладнокровно ответил:

— Потому что пока я предпочитаю этого не делать. Еще вопросы будут?

— Пожалуй, нет.

Эллери на мгновение задержался. Джон же присоединился к компании, что-то сказал Расти, получил в ответ восторженный поцелуй и сразу же принялся лепить снежную бабу при радостном содействии Расти.

Эллери неспешно направился к дому. Как только он вышел из их поля зрения, он заметно прибавил шагу. Тихонечко войдя в дом, он столкнулся там со старым мистером Гардинером и Оливетт Браун, буркнул что-то такое насчет намерения пойти вздремнуть, устало протащился вверх по лестнице… и единым духом влетел в комнату Джона.

Это была очень большая комната с громадным эркером, собственным камином, гигантской постелью и невероятных размеров встроенными шкафами для одежды. Стены были обвешаны старыми вымпелами колледжей и всякими трофеями подросткового возраста — табличками с надписью «СТОП», «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩАЕТСЯ», «ПО ГАЗОНАМ НЕ ХОДИТЬ» — скрещенными рапирами, покрытыми пятнами ржавчины, траченным молью хвостом енота, плакатами, рекламирующими путешествия по Франции, и множеством других вещественных напоминаний о днях ранней юности Джона.

Эллери сразу устремился к ближайшему шкафу и открыл дверцу. На некоторое время он застыл с широко раскрытыми глазами.

Затем он открыл другой шкаф.

Он все еще стоял в ошеломлении, когда за его спиной раздался ледяной голос:

— Я всегда уподоблял сыщиков тараканам, соглядатаям, вшам и прочим паразитам. Чем это ты тут занимаешься?

— Аналогичные недальновидные определения отпускались в адрес Джона С. Самнера, епископа Кэннона и каноника Чейза, — сказал Эллери, не шелохнувшись. — Для кого сыщик, а для кого и борец за правое дело. Я занят поисками истины, как считаю нужным, и ты мне в этом не очень-то помогаешь. — Он развернулся. — И все же, Джон, я обязан принести тебе извинения за то, что в данный момент делаю. А теперь объясни мне, почему каждый костюм, пальто, спортивная одежда, шляпа, свитер, ботинки и все прочее в этих шкафах имеется в двойном размере?

Как ни странно, уголки красивого рта Джопа поднялись в ухмылке.

— Хочешь сказать, что ты просто обо всем догадался потому, что у Мойлана мне сделали два одинаковых зажима?

Эллери принял обиженный вид.

— «Догадаться» — это бранное слово в моем лексиконе. Нет, я мог еще на кое-что опереться. Но ты не ответил на мой вопрос.

Ухмылка расползлась вширь.

— Ты, может, сочтешь это бессмыслицей, по у меня всегда был пунктик насчет одежды, а поскольку она на мне просто горит, то я и взял себе за правило покупать все en double[По паре (фр.).]. Я знаю, что это экстравагантно, но в чем же тогда преимущества поэта, если он не может потакать хоть нескольким своим капризам?

— И только-то? — тихо сказал Эллери.

— И только. Вот полюбуйся. — Джон начал распахивать ящики комода. — Парные рубашки, платки, галстуки, булавки для галстуков, ремни, подтяжки, носки…

— Даже монограммы. — Эллери пощупал два одинаковых галстука с монограммами «Дж. С.».

— Эта мания простирается и на бумажники, перстни с печаткой, портсигары… За психиатром бежать не собираешься?