Последний властелин

Окружающий ее мир, с его тревогами, заботами, реальными судьбами людей давно растворился в сером тумане. Остался мир, который создала она, и где по-прежнему царил Ниэгро. Оливия жадно взирала на его портрет и молила, как божество, не бросать ее одну в холодном склепе, именуемом спальней. Она слезно оправдывалась, что не смогла подарить ему сына. Муж смотрел на нее с портрета и молчал.

Иногда она падала на кровать, заливая слезами подушку, на которой он когда-то спал, называла его разными ласковыми именами, и опять звала, звала! Потом она вскакивала, бросала ему обвинения в бесчувственности, в том, что он замуровал ее в «проклятой клетке». «Почему ты так поступаешь со мной? Ведь я еще молода. Я жажду любви, о, мой Ниэгро!»

Оливия не могла справиться со своими чувствами и страстями, ведь Властелин пробудил в ней ранее неизвестное сексуальное влечение, и теперь кровь бродила в ее жилах, как молодое вино, наполняя жаром каждую частичку плоти. Неистовое, неудовлетворенное желание вызывало в ней раздражение, злость, ярость. Она проклинала разлучницу дочь, проклинала бесконечные дела мужа, проклинала весь мир! Дошло до того, что она обвинила в своих бедах Создателя. «Я поклонилась бы аду, если бы он избавил меня от моих страданий!» — кричала Оливия.

— Приди, Ниэгро, приди ко мне этой ночью! Скажи, что говорил мне раньше!

В коридоре вдруг раздались шаги, кто-то шел к двери ее спальни. «Он! — зашептали губы Оливии. — Мой Ниэгро!»

Однако шаги растаяли, и вновь воцарилась тишина…

И, наконец, испытав всю боль, что доступна человеческому сердцу, истощив в страданиях силы, Оливия сворачивалась в изножье кровати, опять плакала, плакала, засыпая лишь под утро. Но и в коротком сне она погружалась в мир печали покинутой женщины. Как же там темно и холодно!

Она надеялась, что когда-нибудь все поменяется, прежний Ниэгро (нет, еще более страстный и желанный!) вернется к ней. Но летели месяцы, года, а в жизни Оливии ничего не менялось. Любимый человек по-прежнему был так далек, он не желал объясниться с ней, не желал освободить от оков страданий. «Неужели он не понимает, что нельзя быть заживо погребенной?»

Лицо Оливии становилось все бледнее, глаза опухли от слез, а сердце болело так, словно в нем застряли осколки зеркала.

В тот день все было обычно. Те же бесконечные страдания в золотой клетке, куда Оливию заточил бессердечный муж, те же бессмысленные прогулки по дому и по огромному саду, те же мысли — хоть чем-то занять себя. После обеда к ней подошла служанка и сказала, что ванна для госпожи готова. «Пусть будет ванна», — решила Оливия. Ей было все безразлично!

Но когда она открыла дверь ванной, ее окутал удивительный аромат — терпкий, пьянящий. Оливия скинула с себя халат из тончайшего щелка и, увидев отражение в огромном зеркале напротив, вдруг подумала: «До чего ты хороша! Какой же ты дурак, Ниэгро, что не ласкаешь эти соски, не касаешься пальцами и языком других моих прелестей!» Затем она вынула заколку, и золотистые волосы волнами рассыпались по плечам, спине, коснулись талии, потекли к бедрам. «Дурак!» — повторила Оливия, впервые почувствовав не только тоску по мужу, но и растущее раздражение к нему. Ей как будто послышался шепот Неизвестного: «Ты прекрасна и желанна, как Венера, рожденная свободной стихией. Не жди того, кто недостоин тебя. Жизнь проходит, как одно мгновение. Наступит время, когда твое лицо покроют морщины, тело станет дряблым, а от золота волос останется страшная седина. Кто тогда позарится на красавицу Оливию? Так что перестань страдать, живи в свое удовольствие, не губи в слезах лучшие годы».

От слов Неизвестного, от удивительных ароматов Оливию бросало то в жар, то в холод. Она повторила: «Хватит страдать!» Но вдруг снова возник образ Ниэгро. Запахи показались ЕГО ЗАПАХОМ, а таинственный голос — ЕГО ГОЛОСОМ. Оливия выскочила из ванны, со стоном бросилась на кровать и опять залилась слезами.

Гряда темных туч угрожающе нависла над городом, дождь барабанил по крышам и стеклам домов с самого утра, и конца ему не видно. Правда, кто-то все равно был счастлив и даже радовался скучной симфонии ливня. Как правило, это влюбленные, которые получали лишний повод к уединению. Но как тяжело в такие дни одиноким, обманутым, покинутым; непогода за окном соединялась с непогодой в их душах!

Оливия смотрела на плачущее небо, слышала звон холодных капель и все время думала: «Какая беспросветность!.. Но почему этот дождь пришел именно ко мне? И увижу ли я хоть когда-нибудь солнце?»

День снова прошел в томлении; уже вечер, уже десять. Сегодня Ниэгро не перекинулся с ней и парой слов. Оливия, как обычно, не стала ни на чем настаивать, молча удалилась к себе в спальню коротать невыносимое одиночество. От нечего делать взяла какую-то книгу. Потом вошла служанка, что-то спросила, Оливия рассеянно ответила, видимо, невпопад. Служанка поняла состояние хозяйки, удалилась. Оливия была рада, что ее оставили в покое. Что ей делать?.. Что?!..