Последний властелин

Взвыв от боли, не отдавая себе отчета в том, что он делает, Ниэгро бросился к окну и выпрыгнул из комнаты-ловушки. Этаж был второй, а потолки в доме очень высокие. Ниэгро мог при падении переломать себе ноги. Однако ему повезло, он упал на цветочную клумбу. Острые шипы роз вонзились в его тело. Но ЭТОЙ БОЛИ он не чувствовал! Он вскочил и с обезумевшими глазами бежал прочь! Он прятался за деревья, кустарники, однако хрустальный смех Таис настигал его везде. Заткнув уши, Ниэгро катался по земле, умолял дочь простить его, оставить в покое.

Успокоение наступило только под утро. Властелин кое-как добрался до ближайшей скамейки. Что ему делать? Домой идти нельзя, ни в коем случае, нельзя!

Так, в полном безмолвии, он просидел здесь неизвестно сколько, наблюдая за миром, который почему-то плыл и плыл перед его глазами. Наконец грязного Ниэгро нашел в саду его самый верный слуга Чак. Когда-то его предок Рукк был сначала другом, потом слугою Грая. С тех пор все потомки Рукка служили Властелинам с удивительной, рабской покорностью.

— Хозяин! — воскликнул Чак. — Что случилось?

Некоторое время Ниэгро смотрел на верного слугу непонимающими глазами. Постепенно туман в голове рассеивался, хаотичный поток мыслей прервался, они вновь приобрели стройность.

— Чак, мне необходимо поговорит с тобой.

Никто не знал, о чем они говорили. Но спустя некоторое время в доме Ниэгро стали появляться незнакомые люди. Они что-то делали и исчезали. Кто они? Зачем здесь? Это было известно лишь Властелину и Чаку.

В доме на холме то и дело раздавались удары о каменные стены. Потом вдруг все заканчивалось, наступала тишина. Тишина, от которой хотелось бежать…

Особенно тревожно тут было ночью, когда в окутанном мраком особняке слышались вздохи, всхлипы, приглушенные шаги. Такое ощущение, что скоро весь особняк взорвется от непредсказуемых, страшных событий.

Глава одиннадцатая Обольщение

…Оливия вышла из воды, веселая и счастливая; золотистые волосы падали ей на грудь, она смешно жмурилась от яркого солнца. Недалеко работал приемник, звучала старая, любимая песня Дины Дурбан. А главное, Ниэгро был рядом. Он протягивал к ней руки:

— Как богиня любви Афродита, появляешься из морской пены.

Оливия засмеялась, Ниэгро поднял, закружил ее…

— Говори! — просила она.

— Что говорить?

— Любую глупость. Но только говори, говори о своих чувствах!

— Может, лучше об этом скажет танец?

— Танец? Прямо здесь, на пляже?

— Почему бы и нет?

— Сумасшедший! Кто же танцует на пляже?

— Я! Сумасшедший влюбленный.

И они слились в танце, не замечая, насколько горяч хрустящий под ногами песок, не обращая ни на кого внимания. Мир существовал только для них. Рядом плескались волны и звучал чарующий голос Дины Дурбан…

Но и это еще не все. Потом был весенний сад, по которому они долго шли, взявшись за руки, а белые, розовые лепестки деревьев сыпались им на головы, грудь, плечи. И опять любимый поднял ее и закружил среди ароматов сада. А как он смотрел на нее синими-синими глазами! Как целовал волосы, губы, шею!

Она хотела бы остаться там навсегда, а не только в своих снах и воспоминаниях. Иной реальности для нее нет.

…К сожалению, ЕСТЬ ИНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ. Миниатюрный портрет Оливии в золоченой оправе стоит на тумбочке в спальне возле ее кровати. С обратной стороны надпись: «Моей жене Оливии, любимой, бесценной!» Остался только портрет, специально заказанный Ниэгро, осталась фальшивая надпись. А он больше не появляется в ее спальне. Он ведет себя с ней сухо, словно с чужим человеком. Он забыл о своей Оливии!

«Что же произошло? Почему все получилось именно так?»

Она пыталась разобраться в ситуации, но путалась в собственных мыслях, как путается в лабиринте улиц человек, попавший в незнакомый город. Он разлюбил ее так неожиданно? У него появилась другая?.. Непохоже. Женщина всегда в той или иной степени чувствует соперницу.

«А может, он никогда меня не любил? Существовал лишь фонтан лжи из красивых слов?»

Но ведь были же и танец на горячем песке, и цветущий сад! Были самые прекрасные моменты на свете — моменты близости с Ниэгро.

Он охладел к ней после того, как вместо сына родилась дочь. Правда, он сделал еще одну попытку возродить прекрасное прошлое, но и та завяла, будто нежный цветок от неловкого прикосновения. Мирко сказал, она не сможет больше родить. И все! Ниэгро бросил свою Оливию, как ненужную вещь.

Глаза покраснели от бесконечных слез. Горькая истина прокралась в ее душу, унося остатки надежды. «Я больше не существую для него. Он рядом и одновременно на каком-то другом материке. Он даже не пытается что-то объяснить, изводя меня молчанием, и лишь иногда отделывается парой нелепых, ничего не значащих фраз. Что представляет моя сегодняшняя жизнь? Бесцельные прогулки по огромному дому. А когда наступает ночь, я ложусь на кровать и жду!.. Жду, что он все-таки придет».