Последний властелин

Теперь уже дом точно уснул. Пора! Он взялся за ручку двери, однако тут же отдернул руку, точно прикоснулся к раскаленному металлу.

— Давай! — подбадривала птица. — Ты ведь не захочешь погубить великий род.

Властелин осторожно выскользнул из комнаты. Сделал несколько шагов, без конца повторяя: «Спокойнее! Глубокая ночь, все спят!»

Какой длинный коридор! Ниэгро крался, как кошка, однако ему почудилось, что гул шагов разносится по дому. Сейчас кто-нибудь выйдет и спросит:

— Вы куда, господин Властелин?

«Что я отвечу?!.. Чушь! Сумасшествие! Перед кем мне оправдываться?! И кто посмеет спросить меня?!»

Мысль о том, что он — хозяин, а значит, вершитель чужих судеб подбодрила Ниэгро. Последующий отрезок пути давался ему уже с меньшим трудом. Вот и комната Таис. Властелин толкнул дверь… «Как скрипит!»

И опять он становился у рубежа, который казался последним. Больше всего хотелось повернуть назад и бежать! Бежать!.. Однако безжалостный голос напоминал о гороскопе рода. «Либо ты, либо она!»

— Либо я, либо она! — механически повторил Ниэгро и вошел в комнату Таис. Горевший здесь ночник освещал кроватку ребенка. Дочь Властелина была укутана в белые, тонкие, точно паутина, кружева. Таис безмятежно спала, положив под голову крохотную ручку, локоны распались по подушке. Очевидно, ей снился чудесный сон, потому что она улыбнулась, розовые щечки запылали, алые губки раскрылись. Она казалась такой счастливой!..

«Положить подушку на лицо!.. Несколько секунд, и все…»

Ниэгро вплотную приблизился к ее колыбели. В комнате начал витать запах смерти. А девочка безмятежно перевернулась на другой бочок…

Оказывается, последний рубеж был здесь, у самой кроватки. Ниэгро затрясло, как в лихорадке. Он несколько раз повторил: «Неужели я решусь?.. Неужели?!..»

Он замотал головой: «Не сегодня! Только не сегодня!» Ему нужно бежать из детской, а потом он вернется. Когда? Неважно! Может быть, завтра…

НО НЕ СЕГОДНЯ!

Властелин повернулся, сделал шаг к двери… Что-то хрустнуло под ногами. «Вероятно, я наступил на стекло…»

Ниэгро посмотрел вниз, и взору открылась картина, от которой у него чуть не остановилось дыхание. Оказывается, пол был СТЕКЛЯННЫМ и настолько хрупким, что мог расколоться в любую минуту. Внизу, в черной бездне находилось чудовище с гигантской головой, с множеством слезящихся глаз. Оно открыло пасть с острыми, точно мечи, зубами, огромный язык несколько раз прищелкнул, длинные когтистые лапы потянулись к Ниэгро. Властелин в ужасе закрыл глаза, ощущая, как щупальца обнимают его и ломают шею… Или чудовище засосет его прямо живым? И тогда стальные зубья вонзятся в тело, раз за разом отрывая какой-нибудь из его органов. Ниэгро ОЩУТИЛ невыносимую боль, УСЛЫШАЛ хруст собственных костей. Из всех желаний осталось одно: чтобы поскорее закончились мучения! Но они не кончаются!

На какой-то момент Ниэгро показалось, что чудовище остановилось, или ждет, что жертва сделает неверное движение и сама соскользнет к нему. Ниэгро лихорадочно осматривался, ища выход из комнаты-ловушки. Как ему добраться до двери?

А в это время пол около двери уже пробила сверкавшая зеленой чешуей когтистая лапа. Пленник попробовал двинуться к стене, ухватиться за нее, но что это?!.. Стена стала мягкая и мокрая. Да это вовсе и не стена, а вода. Ледяные потоки воды лились, лились и пытались смыть Ниэгро в пасть зверя.

К счастью, еще была люстра, такая громадная и крепко прикрученная к потолку. Ниэгро решил подпрыгнуть и повиснуть на ней. Однако… в комнате не оказалось потолка, а сама люстра раскачивалась в воздухе.

В комнате оставался единственный «свободный островок», и он вел к кроватке младенца.

Еле передвигая ватными ногами, Властелин приблизился к Таис. Он окончательно понял: выхода нет. УБИТЬ ДИТЯ!.. УБИТЬ ДИТЯ!.. Потные, дрожащие руки мяли подушку. «Сейчас я опущу ее на лицо девчонке! И мои муки закончатся».

— Закончатся! Закончатся! — зазвенело множество невидимых голосов.

Еще шаг! Пора! Пора! «Какая тяжелая подушка!.. Таис, дочка, ты даже не почувствуешь. Я быстро… Раз и все! Видишь, выхода у папочки нет. Ты сама виновата. Ты принесла мне столько горя. Раз и все!..»

Он вытянул вперед руки с подушкой, и в это мгновение в комнате раздался чистый, детский, хрустальный смех. Смеялась во сне Таис.

Смех напоминал серебряный колокольчик, но именно его звон почему-то оказался для Ниэгро страшнее всех ужасов, которые он пережил в комнате дочери. Как будто град хлынувших откуда-то сверху огненных стрел пронзил его тело. От этих стрел не было спасения нигде, а серебряный колокольчик звучал, как колокол Неотвратимого Возмездия. Синие губы Властелина прошептали: «Я погиб! Погиб!»