Последний Воин Духа

— Так, так, Джоник! — Эмили даже подпрыгнула и захлопала в ладоши от предвкушения. — Там, кажется, книга. Сейчас мы с тобой погрузимся в увлекательное чтение талмуда под названием «Универсальное руководство для постояльцев Дома двух А. Что делать, если тётя Дженни уехала, а снежок всё падает».

— Да ну тебя, балда! — засмеялся Джон. — Давай лучше откроем.

Открыв пакеты, они извлекли книгу с выразительным рисунком на обложке. Джон посмотрел на напечатанное название и ничего не понял.

— Что это? Манускрипт Войнича[63] какой-то, — прошептал он.

— Я тоже не могу прочитать, отдельные буквы только знакомые.

Ребята открыли книгу, перевернули несколько страниц. Все они были такими же нечитаемыми, как и название на обложке. Но чуть дальше попалась картинка, и Эмили вскрикнула:

— Да это же Белый Совет!

— Откуда это ты знаешь? — недоверчиво поинтересовался Джон.

— А ты приглядись. — Они открыли другую картинку. — О! Вон, вдалеке — это орки. И стены крепости. Её ни с чем не спутаешь — Минас-Тирит!

Джон, промолчав, многозначительно посмотрел на Эмили, открыл последний форзац книги и вдруг увидел надпись на привычном, вполне читаемом языке: «Властелин Колец. Перевод на древнеанглийский — Дж. Хорнсбари». Джон вдруг расплылся в блаженной улыбке.

— Ну, это уж слишком, — счастливо промолвил он.

Отложив книгу, он уселся на возвышение и закурил. Тихо-тихо лежали вокруг сонные окрестности. Нигде не было ни намёка на движение, ни звука. А Джон затянулся и с умилением представил себе улыбку тёти Дженни.

— Да что же она всё-таки за человек такой! Ведь кажется — столько о ней всего знаешь, и тайный ход тебе, и залы, и даже башня, и фокусы всякие, чего уж ещё можно придумать? А тут теперь ещё перевод этот.

— А для кого он, как ты думаешь? — спросила Эмили. Ведь это всё мертвые языки, никто в мире не говорит на таких уже добрую тысячу лет.

Эмили взглянула на Джона, и, увидев его серьезное лицо, неуверенно добавила: — По крайней мере, я у нас в городе никакой такой тарабарщины не слышала!

— Ну ты бы ещё удивлялась, что мордорский не слышала! Ха! Вот именно поэтому леди Арталиэн и перевела на древнеанглийский — потому что на нём никто уже не говорит! Какой смысл делать рациональные вещи — все вокруг только этим и занимаются!

Джон бросил окурок и, обняв Эмили, крикнул:

— Ура! Мы не одни, Эмили! Не одни!

— Да уж, — пробормотала немного сбитая с толку Эмили. — Иррационального в нашей жизни нынче достаточно. Хотя, в нынешней-то ситуации — казалось бы… Тётя Дженни упорно ищет свою дорогу!

— Ага, прокладывает бульдозерами, я бы сказал! Слушай, Эм, пошли за гитарами?

Эмили вопросительно посмотрела на собеседника, подняв нерешительный взгляд на сгущающиеся сумерки.

— Да я схожу с тобой, не волнуйся! — добавил он.

Это был счастливый, запоминающийся вечер. Ребята притащили наверх гитары, и Джон до самых сумерек что-то бренчал, иногда согреваясь чаем, который заварили в термос. Какое-то время они молча сидели на площадке. Лишь негромкие звуки гитары проникали в тайнопись вечера и оставляли там свои странные руны. Но нынче руны эти не были тревожными, как часто бывало в сочинениях Джона. Радость и надежда прокрались сегодня высоко на смотровую площадку башенки леди А., и вылились в несколько мажорных аккордов. Эмили неподвижно созерцала почти уже скрывшиеся в темноте окрестности. Но вдруг пошевелилась и в волнении произнесла:

— Джон, Джон! Погоди, повтори последние два аккорда.

— Какие, эти? — Джон наиграл.

— Эти, да. Вот ещё ты один тут играл, мне кажется, он удивительно ложится после них, как бы это сказать.

— Этот?

— Нет, но этот тоже хороший. Там как бы такая завитушка была: Тра-та-та-ра-ти-ту-та. Тра-та.

— А, понятно. Ну-ка…

Джон переставил несколько аккордов, проиграл последовательность ещё раз и одобрительно хмыкнул:

— Хм. А ты молодец, Эм. Может, подыграешь?

— Ну, я давно не играла, но можно попробовать.

Ребята состроили гитары и минут двадцать увлеченно играли. Джон переключился на соло, попросив Эмили играть основную тему, что она с некоторым трудом и выполнила. У Джона начала вырисовываться светлая, обнадёживающая мелодия.

— Эпоха Возрождения, — пробормотал он.

Поднялся месяц над чернеющей полоской, отделяющей землю от неба, и за стенами цитадели уже нельзя было ничего различить; а музыка всё звучала. Наконец, гитары отложены. По чашечкам разлита последняя порция чая.

— А здорово у нас всё это получилось, — заметила Эмили. — Правда, пальцы на холоде уже плохо слушаются.

— И мне нравится. Впервые у меня вышло что-то такое… ну, не знаю, как описать. А давай сыграем это на площади. Для всех! — и Джон встал.

— А что, почему бы и нет? — обрадовалась Эмили. Бесплатный концерт по заявкам… нет, без заявок, театр-то провинциальный, — она хихикнула. — Слушай, а другие вещи у тебя есть? Давай разучим ещё и сыграем вдвоем.

— Точно, Эм, — Джон обнял подругу. — Мы так и сделаем. Бери свечку, пойдём греться у камина.