Последний заслон

– Конечно! Проект пока безымянный, но это не важно. Идея прибора, который я сконструировал, зародилась еще в юности, когда моя бабушка познала тяготы артроза. Боли в суставах были такие, что она и спать не могла толком. Я тогда подумал: как же все-таки несправедливо! Ведь боль – это не сама болезнь, а лишь тревожный колокольчик, что обращает наше внимание на неполадки в организме… Почему нельзя ее выключить, когда поломки носят характер неисправных? К чему она неизлечимо больным? Слушая печальные вздохи и ворчание, я думал о том, что однажды изобрету универсальную таблетку от всякой боли. Умную пилюлю, что накопится в крови и в нужный момент погасит болевые ощущения задолго до их возникновения.

– Неужели у вас получилось? – восхитилась Софи.

– Не совсем. Но я изобрел кое-что похожее. АКБ, Автоматический Контролер Боли. Не буду погружать вас в бессмысленное перечисление технических характеристик, просто расскажу о принципах работы… – закинув ногу на ногу, пояснил Прошкин. – Радоваться или печалиться, всплакнуть, а может, резко собраться и перейти к решительным действиям – все это за нас решает мозг. Точнее, гормоны, которые он вырабатывает. Их, на самом деле, не так много… Вы знакомы с принципом действия эндорфина?

– Кажется, это гормон радости.

– Все так! Вернее, почти так! Я бы назвал его гормоном облегчения. Ведь задача эндорфина – снижать болевые ощущения… Спортсмены частенько подсаживаются на его действие – после тяжелейших тренировок, вместо боли они испытывают небывалый подъем. Такой вот парадокс!

– Какое же применение вы нашли ему в своей работе? – Софи оперлась на подлокотник и чуть наклонила голову.

– Данный гормон лег в основу идеальной формулы радости. Помимо него мой коктейль в определенных пропорциях содержит серотонин, дофамин и окситоцин. Их искусственно синтезированные аналогии, если быть точным. Все это находится в небольшом устройстве, что крепится в височной доле. АКБ можно надевать периодически или носить не снимая. Все зависит от состояния пациента. В нужный момент, когда на горизонте покажутся боль и стресс, он превентивно выбросит в кровь необходимую дозу счастья…

– Но каким образом эта штуковина узнает, когда и сколько радости мне нужно?

– Контролер регулярно производит микро-заборы крови. Стоит ему отметить даже незначительные изменения в химическом составе, он корректирует ситуацию, приводя показатели в норму… Знаете, Софи, капля крови – все равно что книга жизни. Она может открыть практически любую вашу тайну.

– Любопытно! А куда подевались эти устройства с началом катастрофы?

– Никуда. Все хранится здесь, в лаборатории.

– Отчего же мы ими не пользуемся? – в удивлении подпрыгнула немка. – Ваша формула, вероятно, помогла бы местным страдальцам. И тем, кто мучается от болезней, и тем, кто пребывает в депрессии.

– Нет, Софи, все устроено иначе. То, что я рассказал вам, – лишь теория. Настоящий эффект могли бы раскрыть клинические исследования, но они…

– Вы не верите в собственную идею?

– Конечно, верю! Иначе не посвятил бы ей годы жизни.

– Тогда отбросьте сомнения. Когда рисковать, если не сейчас?

Прошкин молча покачал головой и приблизился к окну. По ту сторону бронированного стекла все скрылось в молочно-белом тумане. Что-то подсказывало, это вовсе не отголоски природных бедствий в Европе и на Кавказе. Нечто, о чем не решаются сообщить коллеги, происходит совсем близко. Системы фильтрации воздуха уже работают на предельных мощностях, но даже им не удается вытравить пьянящую горечь дыма. Что будет дальше – одному лишь богу известно. Но, как все мы знаем из голливудских кинолент, высший разум крайне редко выходит на связь… А значит, в конечном итоге можно полагаться только на самих себя. А еще – на решения, которые принимаем. Ведь именно от них, а не от мифического фатума, зависит финальный исход.

Глава 4

Чего больше всего на свете боится человек? Первый ответ, предваряющий всякую мысль, однозначен – смерти! Так уж устроен хомо. Его мозг заточен под выживание… Возможно, поэтому умирание представляется худшим из кошмаров. Оттого лишь удивительнее наблюдать крах базовых инстинктов, когда мир неумолимо катится в пропасть. Тогда-то homo sapiens и превращается в homo intrepidus, то есть человека бесстрашного. Каким бы сильным ни было пламя жизни, оно затухает под проливными дождями несчастий. Мы сдаемся в ту самую секунду, когда понимаем, что надежды больше нет.