Последний звонок. Том 1

— Наверняка любите, — продолжал водитель «Соляриса». — Совет вам да любовь. Я ничего не перепутал? Так говорится?

Маша начала поднимать стекло, когда я услышал отзвук женского голоса. Видимо, пассажирки этого загадочного типа. Я не разобрал ни единого слова, понял общий смысл: «К кому ты там прицепился?» Но вот голос — голос показался не просто знакомым.

— Стой! — Я дернул ручник, метнулся к окну (Маша тут же опустила стекло).

Парень, уловив движение, повернулся, загораживая обзор. Я успел заметить лишь рукав бежевой водолазки, но мне хватило.

— Жанна?!

Маша вздрогнула, ее дыхание сбилось. Парня в «Солярисе» толкнули. Он откинулся на спинку сиденья, продолжая расплываться в дурацкой улыбке. А в окне показалась Жанна.

Два этих лица рядом! Жанна и Петя. Слова застыли, я не мог даже губами шевельнуть. А Жанна посмотрела на меня с непонятным выражением. Бросила взгляд на Машу и пропала. Вернулась на пассажирское сиденье.

«Если я сумею найти в себе хоть немного гордости — ты меня не найдешь», — вспомнились слова, которые Жанна произнесла на прощание. В глазах потемнело, и прежде, чем тьма рассеялась, я открыл дверь.

Маша молчала и не шевелилась. Слава всем богам, она в этот момент постаралась буквально раствориться в воздухе. Я видел ее краем глаза, обходя «Крузер» спереди. Она сидела, закрыв лицо руками — не то от стыда, не то от отчаяния.

Подойти к пассажирской двери «Соляриса» я не отважился, рванул на себя водительскую.

— Ну-ка вышел!

Петя заулыбался еще глупее:

— Ты хочешь нанести мне побои из-за того, что я еду в одной машине с твоей женой?

Светофор переключился на зеленый, сзади заголосили сразу несколько клаксонов. Ни я, ни Петя даже не посмотрели в ту сторону. Меня трясло. Я дрожал, как алкоголик поутру. Мир исчезал, как много лет назад. Но теперь я не мог проваляться без памяти неделю.

— Вышел, сученок!

Я сгреб в охапку Петину рубашку, плащ и дернул на себя, вытащил его из-за руля и, не останавливая движения, бросил на борт «Крузера». Петя напоминал куклу — так же безвольно мотался, а на лице оставалась нелепая гримаса, все меньше похожая на улыбку.

Взяв за воротник, я швырнул Петю на «Солярис». Сжал кулак, предвкушая, что сейчас превращу это дурацкое лицо в кусок сырого мяса…

Не знаю, что все это время творилось с Жанной. Тогда я думал, ей все равно. Думал, что остался один, и в качестве утешительного приза мне дарована возможность изувечить этого скота, которого надо было изувечить еще тогда, в школе.

Только позже, много позже, я понял, что все это время Жанна пыталась прийти в себя. Пыталась смириться с тем, что увидела, выглянув в окно «Соляриса». Пыталась сказать себе: «Все кончено, ты же знала!» — но не могла произнести фразу до конца даже в мыслях.

Она сидела и бездумно дергала ручку двери, не открывающуюся, несмотря на поднятый «язычок». Эти звуки я почему-то слышал, они казались мне громом небесным, и я молил бога, чтобы Жанна оставалась внутри. Потому что если она выйдет и начнет защищать его, я просто умру.

Первый удар Петю, кажется, удивил. Второй — заставил рассердиться. А когда я занес кулак в третий раз, его глаза сверкнули ярко-синим светом.

— Мужики! — рявкнул чей-то голос. — Ну вы, блин, нашли место, да?

— Убирайся, — не своим, сдавленным, но вместе с тем громким голосом сказал Петя.

Я краем глаза заметил, как здоровяк в майке, обтягивающей внушительные бицепсы, вздрогнул и пошел дальше по переходу. Рядом с ним тянулись другие люди. Никто не смотрел на нас, а глаза Пети разгорались ярче.

И тут пассажирская дверь «Соляриса» открылась. Жанна бросилась бежать. Как раз когда загорелся зеленый, и автомобили тронулись.

Ей засигналили, она упала на капот «Тойоты», тут же вскочила.

— Ой-ой, — воскликнул Петя. — Я отвлекся.

Еще одна вспышка синих глаз. Автомобили — все, как один, — замерли, будто наткнувшись на стену. Ни звука, ни крика. Но вот закричала Жанна. Я увидел того самого здоровяка, который пытался призвать нас к порядку. Одной рукой схватив Жанну, он тащил ее обратно, улыбаясь от уха до уха.

— Вот, еле поймал! — сообщил, подойдя к открытой двери «Соляриса». — Следить надо за детьми. Мало ли что…

Лицо его исказилось, речь оборвалась одновременно с хлопком двери. Покачиваясь, мужчина вернулся на тротуар. Глаза Пети сделались обычными, улыбка исчезла.

— Так, — сказал он. — Теперь с тобой.

Мое тело начало двигаться само по себе. Я отступил, расставил руки в стороны, врезался спиной в «Крузер» — меня будто распяли на нем. Маша почувствовала, что идиотская драка на проезжей части превратилась в нечто иное. Высунув голову в окно, она посмотрела на меня, на Петю, который вытянул перед собой руку. Я при этом почувствовал, как невидимые пальцы тронули ключицу, слегка сжали горло и, наконец, добрались до головы, скользнули внутрь, коснулись мозга.

— Я не могу проникнуть в твои мысли, — заговорил Петя. — Но я могу повредить твой мозг. Превратишься в то, что у вас называют «овощем». Это гораздо хуже, чем смерть. Я могу при этом нанести заранее рассчитанные повреждения, чтобы воссоздать синдром запертого человека.