Послеполуденная Изабель

Он нырнул обратно в спальню, и я услышала их приглушенные голоса, они о чем-то оживленно и взволнованно говорили. Наконец появилась мама, явно только что накинувшая одежду, с растрепанными волосами и смазанным макияжем. Она отругала меня за то, что я рано вернулась домой. Я попыталась объяснить, что меня мучают месячные. Она отправила меня в мою комнату. Помню, как я свернулась калачиком на кровати и плакала от судорожной боли в животе и от путаницы мыслей в голове. Минут через пятнадцать пришла мама с аспирином и холодным компрессом. Она велела мне принять таблетки, а потом лечь на спину, после чего приложила компресс к моему лбу, села рядом и попросила забыть о том, что я видела, и пообещать, что никогда не расскажу папе об ее «друге». И добавила: «Когда-нибудь ты тоже выйдешь замуж и узнаешь, что цепи брака – как однажды заметил Александр Дюма, – столь тяжелы, что нести их приходится вдвоем, а иногда и втроем». Я понятия не имела, о чем она говорит, но знала только, что теперь у нас с мамой появился секрет. И она заверила меня, что я никогда больше не столкнусь с такой сценой. – Затем, затушив сигарету, она продолжила: – Забавно, как много мы повторяем из прошлого. Мама так и не защитила докторскую диссертацию. И я тоже. Мама вышла замуж в надежде, что у нее будет вечная страсть. Как и я, хотя знала, что, завоевав меня, Шарль вернется к своим привычкам grand bourgeois. И так же, как у моей мамы, – она умерла от эмфиземы в прошлом году в возрасте шестидесяти шести лет – у меня появился свой jardin secret75. Но, спасибо моему богатому мужу – у него самого имеется garçonnière76 рядом с его офисом в восьмом округе, – он купил для меня студию, в которой мы с ним начинали нашу историю, когда он еще был женат; так что со временем я смогла уединяться здесь для собственных авантюр, в то время как он продолжал свои похождения, и мы, в свою очередь, повторили его первый брак, даже после того как поклялись друг другу, что наш союз будет… да, повторюсь еще раз, la passion eternelle77.

Я спросил, не была ли наша маленькая авантюра повторением ее прежних романов. Она коснулась моего лица, наклонилась и поцеловала меня.

– Ты хочешь спросить, не распутница ли я вроде героинь романов Колетт? Как Леа из «Шери» – вышедшая в тираж куртизанка с пристрастием к молодым мужчинам?

– Тебя вряд ли можно назвать куртизанкой.

– Я удивлена, что ты знаешь это слово.

– Мой словарный запас выходит за рамки юридических терминов. Но ты не отвечаешь на мой вопрос.

– Никогда не расспрашивай женщину об ее прошлых любовниках. И, если женщина начинает подробно рассказывать тебе о своих бывших мужчинах, тотчас подумай о том, чтобы расстаться с ней и найти другую.

– Тогда тебе не нужно отвечать на вопрос.

– Спасибо. Но только знай: за исключением небольшого приключения, которое длилось пятнадцать дней примерно в то время, когда я узнала о первой любовнице Шарля… ты – мой единственный любовник. И ты все еще в моей жизни спустя более года после нашей первой встречи. И я сказала тебе: je t’aime. Разве этих ответов недостаточно?

После этого мы снова упали в постель. И снова наши занятия любовью поначалу были тихими, постепенными, продуманными, продлевая наслаждение нарастающего желания. Все это время я не сводил с нее глаз, наблюдая ее, поглощенную чистотой страсти. Предельная сосредоточенность ощущалась в движении наших тел, в том, как они сплетались, раскачивались как одно целое, но при этом каждое само по себе. Я видел, как открывались и закрывались ее глаза, как ее руки блуждали повсюду. Как она управляла ритмом или позволяла мне менять позицию. Я усадил ее на себя сверху, обхватывая ее бедра обеими руками, глубже проталкиваясь в ее лоно. Она крепко зажмурилась, и на ее лице отражалась целая палитра чувств – от удовольствия до одержимости. Глядя на нее, я не мог удержаться от мысли: близость такого рода столь желанна, столь потребна, потому что она еще и столь редка.

– Если бы я видела тебя изо дня в день, между нами все изменилось бы, – сказала Изабель позже, когда лежала у меня на груди.

– Это зависит от нас, – ответил я. – Весь фокус в том, чтобы поддерживать огонек страсти…

– Мне нравится твоя наивность, mon jeune homme. Твоя вера во все эти замечательные донкихотские представления о паре. Если ты хочешь лелеять такие фантазии – а они прекрасны, – никогда ни с кем не живи, никогда не заводи детей и, безусловно, никогда не узаконивай все это вступлением в брак. Впрочем, ты все равно это сделаешь, как сделала я. И не потому, что этого от нас ожидают, а просто потому, что мы сами убеждаем себя в том, что этого хотим.

– Но любовь с тем, кого ты считаешь…