Послушная жена

– Массимо, да ведь это все, наверное, обошлось тебе в целое состояние. Пожалуйста, скажи, сколько я тебе должна! – Я старалась не показывать своего потрясения столь грандиозными затратами ради одного-единственного дня. Да сюда ушла не одна сотня фунтов. Я уже принялась подсчитывать, сколько денег удастся получить за шитье в ближайшие несколько недель, но потом заставила себя сосредоточиться на том, какая у Сэма будет отличная вечеринка, а не на том, сколько времени потребуется, чтобы за нее расплатиться.

Массимо рассмеялся.

– Забудь и думать. Твой сын – отличный парень, и я просто хочу устроить ему великолепный день рождения.

– Спасибо. Прямо не знаю, что и сказать.

Деверь крепко взял меня за оба запястья и посмотрел прямо в глаза, склонив голову набок.

– Тебе и не нужно ничего говорить. Сэм – счастливчик, да и моему братишке очень повезло с тобой.

Это, должно быть, очень по-итальянски: вот такая потребность постоянно жить на разрыв души, в накале страстей, рассматривать под микроскопом, анализировать и комментировать подробности отношений всех со всеми. Я начала понимать маму и ее ужас перед публичными проявлениями привязанности. В наших краях мужчина мог вскрыть тебе пивную бутылку, но никаких сантиментов разводить бы не стал, если только, конечно, не собирался позже «вскрыть» уже тебя.

В нашей семье хватало обнимашек, но мы не висли друг на друге, как рюкзаки. Прикосновение к любому мужчине, кроме мужа, вызывало у меня ощущение неправильности, словно я делала нечто предосудительное.

Я подождала секунду, наблюдая, как Лара смотрит из окна прямо на нас, а потом вывернулась.

Глава двадцать пятая Лара

Сама виновата. Конечно, следовало догадаться, что нескольких идиотских волованчиков будет недостаточно. Может, и у меня мозги уже разжижаются, как у папы. Неудивительно, что Массимо предпочитает стоять в саду с Мэгги и смотреть ей в глаза, а не готовить со мной гамбургеры.

Я старалась не дать семенам обиды прорасти. Мэгги ведь не искала внимания моего мужа. Просто Массимо проделывал свой обычный трюк, изливая потоки обаяния на каждого, так что на меня ничего не оставалось. Вот бы обратить время вспять, вернуться в тот блаженный год до нашей помолвки, когда он не выносил ссор между нами. Когда так усердно старался завоевать мое доверие, убедить меня, что мужчина на десять лет старше, состоятельный, влиятельный, обаятельный, действительно не может жить без меня, не отличавшейся ни сияющей юностью, ни красотой. Когда малейший разлад вызывал шквал эсэмэсок, извергавшийся на меня целый день, а мне на стол, к зависти других девушек, то и дело прилетали букеты, призванные проверить, что у нас «все хорошо», что я его не разлюбила. Как только в следующем году я согласилась выйти замуж за Массимо, стали возникать небольшие вспышки гнева, приступы ярости, которые он приписывал волнениям из-за предстоящей свадьбы: «Я просто хочу, чтобы у тебя все было идеально», – а я убеждала себя, что он успокоится, когда мы поженимся. Но теперь-то я хорошо понимала, что к Массимо понятие «затишье» применимо только в контексте «перед бурей».

К счастью, этим утром Берил отвлекла всех монологом о какой-то женщине, которая у дверей гастронома споткнулась о корзину с дынями, отчего они раскатились во все стороны:

– Это был какой-то фруктовый боулинг, люди подпрыгивали и уворачивались от катящихся желтых шаров. – И она закудахтала, заражая своим смехом меня и даже Сандро, который прокрался в кухню и слушал, сидя на барном табурете. С Берил он вовсе не казался таким робким, как с Анной.

И тут, стоило мне только о ней подумать, и Анна вошла, величественная, словно какая-нибудь королева из рода Медичи. Господи, как же раздражало, что свекровь открывает нашу дверь своим ключом, даже когда я дома. Едва положив сумочку, она принялась жаловаться:

– Не понимаю, чего ради Массимо взвалил на себя эти хлопоты. Совершенно незачем было устраивать такое празднество для Сэма. Нам хватает дней рождения и в собственной семье.

Интересно, Анна действительно не видела Берил, бабушку Сэма, которая стояла совсем рядом, или же собственная важность настолько ослепляла ее, что она не замечала никого вокруг?

Я уже собиралась ринуться на защиту Сэма, когда Берил напряглась, будто корова, которая мирно паслась на лугу и вдруг, заметив, что на ее теленка кто-то покушается, бросилась вперед, выставив рога.

Тыкая в сторону Анны ножом для масла, Берил заявила:

– Знаешь что, милочка? У меня для тебя есть новость. Сэм теперь тоже твоя семья, храни его бог. Так что привыкай, смирись и перестань изображать, будто твое дерьмо не воняет. Ты должна призывать сыновей поддерживать семьи друг друга, а не сталкивать их лбами.