Послушная жена

Массимо уселся рядом с братом, снова и снова повторяя:

– Все будет хорошо, старина. Прости. Не удержался на ногах. Как поправишься, можешь сломать мне что-нибудь.

Анна похлопывала Массимо по плечу:

– Аморэ, это же просто несчастный случай. – Она повернулась ко мне: – Бедный Массимо, теперь он будет жутко переживать. Нико вечно такой переполох устраивает из пустяков.

Я посмотрела на нее, потом снова на Нико, который сидел стиснув зубы от боли.

Но не успела я открыть рот, как мама повернулась к Анне:

– Дай же бедняге прийти в себя. У него там весьма неприятная рана. А ты, милочка, больше шума поднимаешь, обжегши язык кофе. Хотя вряд ли Нико что-то сломал. Давайте-ка я отведу его домой, промою рану и посмотрю, что там да как. Мэгс, а ты лучше оставайся здесь с Сэмом.

Ее предложение заметно разрядило обстановку, и я чуть не расплакалась от благодарности.

– Ты пойдешь с мамой? – Я сжала руку Нико. – Или хочешь, чтобы я была рядом?

– Все ведь нормально, Нико, старина! – заявил Массимо, не давая брату ответить. – Не порти праздник Сэму и Мэгги. Возвращайся домой, а я, так и быть, вместо тебя присмотрю за ними обоими.

Где-то очень глубоко в животе вдруг возникло болезненное стеснение, беспокойство, что дело нечисто, смутное ощущение, которое я изо всех сил пыталась определить. Но оно, как банкнота, вырванная из руки порывом ветра, плясало, кружилось и выскальзывало, и в итоге мне пришлось смириться с поражением.

Глава двадцать седьмая Лара

Берил увела Нико, а Мэгги осталась присматривать за Сэмом. Я видела, как она рвется бежать за мужем, чтобы проверить, как он там, но боится свалить на нас ответственность за детей, поэтому я попыталась убедить ее пойти домой. Однако тут вмешался Массимо:

– Нико не хотел, чтобы ты уходила отсюда. Он немного отдохнет и придет в себя.

У Мэгги хватило такта не возражать, но как только большинство родителей забрали детей, она моментально подхватилась.

– Извини, что всю приборку бросаю на вас. Вернусь, как только узнаю, что Нико в порядке. Огромное спасибо.

– Да ладно, не возвращайся, – отмахнулся Массимо. – Я же во всем виноват со своей неуклюжестью, так что это меньшее, чем я могу возместить ущерб.

– Перестань, все произошло совершенно случайно. Нико поправится, я уверена.

– Позвони, ладно? И обязательно отвезите его в больницу, если станет хуже.

Мэгги кивнула и бросилась прочь, выкрикивая через плечо слова благодарности.

Несколько родителей задержались, потягивая вино, которое Массимо налил им, несмотря на протесты «всего капельку, мне еще за руль». Осталась горстка матерей, хихикающих над его историями и открыто завидующих, что у меня такой прекрасный муж, который и в детских праздниках участвует, и покупками занимается, и подготовкой игр.

– Ты уже можешь подрабатывать детским аниматором, – щебетали они. – Когда увидишь моего мужа, скажи ему, что он отвечает за вечеринку по случаю одиннадцатилетия Льюиса. Впрочем, для таких дел его днем с огнем не отыскать!

Одна мать наклонилась к Сандро:

– Как же тебе повезло, что у тебя такой замечательный папа!

Мальчик сжался под взглядами собравшихся на кухне и ничего не ответил. А через минуту незаметно выскользнул. У меня екнуло сердце. Как бы не пришлось заплатить за стеснительность сына и за то, что он «заставляет всех думать, будто его папа худший в мире»!

Я принялась подметать, а Массимо стоял на кухне, как главный командир, и объяснял всем:

– Извините, что Лара убирает при гостях, у нее такая своеобразная мания. Она терпеть не может, когда везде бардак. Дорогая, присядь, выпей шампанского. Ты и так сегодня выложилась, проделала фантастическую работу. Я потом помогу тебе убрать, – и он похлопал по барному табурету рядом с собой.

По кухне пронесся коллективный вздох восхищения, пока Массимо суетился, открывая новые бутылки, болтая о вине и о том, что он для «своей замечательной женушки» покупает только лучшее. Муж совершенно очаровал женщин, называя каждую по имени и хваля их детей за «блестящее владение мячом».

Я всматривалась в обращенные к нему лица, на которых был написан восторг. Кто из этих женщин с бриллиантовыми серьгами-гвоздиками и подправленными бровями поверит, что он намеренно причинил вред собственному брату?