Послушная жена

Как ни странно, случай с Сандро потряс Массимо даже больше, чем меня. В тот вечер мы цеплялись друг за друга, слишком ошеломленные, чтобы разбираться в противоречиях нашего брака; история с Кейтлин теперь, когда мы едва не потеряли сына, казалась ничтожной. Мое тело жаждало утешения от единственного человека в мире, который любил Сандро не меньше меня, хоть и проявлял свою любовь грубо и неумело. Мы заснули, прижавшись друг к другу, истомленные, единые в своем облегчении, в общей радости, что гнев Господень все же обошел нас стороной. Каждый раз, стоило мне пошевелиться, Массимо просыпался и снова притягивал меня к себе. На следующее утро мы занимались любовью страстно, но нежно, чутко обмениваясь эмоциями, освобождаясь от страха в молчаливом преддверии разговора, к которому еще не были готовы. Я не задавалась никакими вопросами, а просто старалась выпустить весь скопившийся адреналин, всю энергию, не беспокоясь о завтрашнем дне. Массимо был нежен, как никогда прежде.

И мне даже захотелось остановить время, укрыться в этом мгновении, где никакая гнусность, жестокость или даже просто неприятная неожиданность не заставит меня снова страдать.

Но последние спокойные дни пролетели очень быстро, и перед отъездом в аэропорт нас созвали для традиционного семейного фото Анны. Массимо крепко обнял меня за плечи, словно я была сокровищем, которое нужно охранять. В свою очередь, одна лишь мысль, что все могло сложиться совсем иначе, заставила меня стискивать руку Сандро, пока сын не вырвался на свободу. Я усердно отгоняла мысль, что вместо нынешней веселой толпы, которую Анна пытается загнать в видоискатель, мы могли оказаться процессией опустошенных родственников, готовящихся к мучительному возвращению домой с двумя детьми вместо троих. Нынче меня успокаивала и утешала даже бесцеремонность Анны, раздававшей команды направо и налево:

– Кучнее! Кучнее! Нико, ты закрываешь Лару. Сэм, не заслоняй Сандро. Франческа, ну-ка одерни юбку, я хочу показать друзьям хотя бы одно приличное фото всей семьи.

Я даже улыбнулась, когда на защиту девочки встала Мэгги:

– Да будет вам, Анна, у Франчески прекрасная фигурка и ножки хоть куда. На мне бы не смотрелось, согласна, но против моды не попрешь.

Я надеялась, что Франческа проявит хоть какую-то благодарность, но у нее ни один мускул на лице не дрогнул. Бедная Мэгги: вот уж кому действительно нужно ангельское терпение, чтобы выносить такое отношение.

Наконец Анну все удовлетворило и на свет явился снимок, способный соперничать с лучшими фотографиями в соцсетях в духе: «Вот мы в бикини/с коктейлями/на фоне заката/рядом с нашими детьми с их скрипками и спортивными трофеями». После чего все разбежались, чтобы напоследок заглянуть в сад в поисках забытых очков и шлепанцев. Хотя на самом деле меня больше беспокоило, как бы Сандро опять не подобрался к бассейну.

Массимо шел со мной рядом.

– Итак, миссис Фаринелли? Вы готовы дать мне еще один шанс?

Я повернулась к нему лицом. Очень хотелось надеяться, что это не очередной изощренный розыгрыш, после которого я через две недели буду опять закрывать Сандро уши руками и бормотать: «Тсс, папа сегодня чуточку сердится». Но, с другой стороны, если бы не Массимо, сильный пловец, которому хватило самообладания сосредоточиться, а не запаниковать, как я, чем бы все закончилось? Благодаря ему сын остался жив.

А может, я опять даю слабину. Я решилась на пробный шар:

– К прежней жизни возврата не будет. Мне нужна возможность высказывать свое мнение и не бояться, что ты разгневаешься. – Я всматривалась в лицо мужа, ища сомнения, недовольство, поджатые губы.

– Понимаю, – согласился он. – И постараюсь загладить вину, вернуть твое доверие.

Ох уж эти глаза. Такие искренние. Он даже ни капли не постарел, если не считать пары седых прядок в челке. И меня все еще манила его мальчишеская привлекательность.

– В какой-то момент нам придется сесть и поговорить, а не просто замести проблему под ковер.

Массимо рассмеялся.

– Можем и поговорить, а еще… можем и познакомиться заново, – предложил он, погладив меня по груди.

Я отвела его руку.

– Ты все время кажешься злым. Такое впечатление, что именно мы мешаем тебе стать счастливым. Тебе действительно нужен еще один шанс? – Подбрось я монетку, то и сама бы, пожалуй, не знала, жду орла или решки, хочу уйти или остаться.

Он впился мне в губы таким пылким поцелуем, что через мгновение я почувствовала, что сама прижимаюсь к нему.

– Я ответил на твой вопрос?

Мне пришлось заглянуть поглубже в сердце. Всего несколько дней назад его в клочья раздирали острые края осколков и обломков предательств и грубостей, превращая мои чувства в саднящее месиво, которое я поневоле окружила высокой прочной стеной. Тогда при мысли о Массимо, собирающемся на свидание с Кейтлин, бросающем нас по пятницам ради похода с ней в оперу, и – что бы он там ни утверждал – о ночах страсти у меня в груди возникала ноющая боль сродни той, когда надавливаешь на треснувший зуб. Но ужас при виде гибнущего сына настолько притупил эту боль, что теперь она казалась почти смешной.