Посмертие

С тех пор как Мзе Сулемани узнал, что Хамза умеет читать по-немецки, старик обращался с ним еще добродушнее прежнего. Ему нравилось сказать Хамзе фразу и попросить перевести на немецкий. Хамза охотно поддержал забаву Мзе Сулемани — маленькая благодарность за дар плотницкого мастерства, которому он учился у него.

— Направь нас на верный путь, сделай нас стойкими без сомнений и скептицизма, без уныния и сожаления. Как это сказать по-немецки? — спрашивал старый столяр с довольной предвкушающей улыбкой.

Хамза старался, как мог, но порой признавал поражение, особенно в случаях с более мистическими и благочестивыми высказываниями. Мзе Сулемани изрекал народную мудрость и с улыбкой слушал, как Хамза бормочет перевод. Столяр равно смеялся и успехам, и неудачам и все равно аплодировал ему.

— Я в школе читал лишь Коран, да и то всего один год. А потом меня послали работать, как требовали отец и его хозяин.

— Его хозяин? — спросил Хамза, уже зная ответ.

— Наш хозяин, — хладнокровно произнес Мзе Сулемани. — Мой отец был рабом, и я тоже. Наш хозяин в завещании дал нам свободу, да смилуется Господь над его душой. Отец пожелал, чтобы я учился на столяра, хозяин разрешил. Пришлось бросить школу и пойти работать. Те немногие суры, что я знаю, я выучил наизусть. Альхамдулиллах, даже эта малость вывела меня из животного состояния.

Мзе Сулемани описал способности Хамзы купцу, тот сперва ничего не сказал, но однажды все же спросил:

— Это правда, что ты умеешь читать и говорить по-немецки? Где ты этому научился? По-моему, ты говорил, что не ходил в школу.

— Я не ходил в школу. Так, нахватался по мелочи.

— Где именно нахватался? Мзе Сулемани говорит, он дает тебе строки из Корана, и ты переводишь их на немецкий. Такого по мелочи не нахвататься.

— Я плохо перевожу. Стараюсь как умею, — ответил Хамза.

Присутствовавший при разговоре Халифа ухмыльнулся купцу и добавил:

— У него свои секреты. Человек имеет право на секреты.

— Какие еще секреты? — допытывался купец. — О чем вы?

— Это уж его дело, — с этими словами Халифа увел Хамзу, хихикая от удовольствия, что досадил Нассору Биашаре.

Тем вечером на баразе Халифа поведал друзьям о лингвистических успехах Хамзы, вопросах купца и о том, как Халифа ему досадил. Маалим Абдалла был учитель, все знали, что он читает газеты на немецком и на английском. Халифа прежде служил клерком у гуджаратских банкиров и купца-пирата. Пришлось Топаси, не имевшему возможности посещать школу, выражать удовольствие и восхищение познаниями Хамзы и особенно тем, что он выучился всему безо всякой школы.

— Я всегда говорил: школа — пустая трата времени. Уж прости, Маалим, я, разумеется, не о твоей школе, но о многих из них. Чтобы чему-то научиться, необязательно ходить в школу.

— Вздор, — немедленно возразил Маалим Абдалла, и никто, даже Топаси, не стал с ним спорить, потому что в эту минуту появился поднос с кофе и Хамза встал, чтобы забрать его у Афии. По ее улыбке в тени он догадался, что она слушала их разговор. Он поставил поднос для старых друзей на крыльцо и ушел в мечеть на ишу. Его отпустили без вопросов и возражений. После молитв, как обычно, он немного побродил по улицам и направился домой. Друзья Халифы уже разошлись по домам ужинать, и он сидел на крыльце один.

— Я оставил тебе кофе, — сказал Халифа. — Она тоже умеет читать и писать. — Он указал на дверь дома, несомненно имея в виду Афию, но не произнося ее имя. Он впервые упомянул о ней. Хамза и прежде замечал, что она ходит по дому тихо и робко, а Халифа ведет себя так, будто она невидимка. Быть может, он поступал так из уважения к незамужней женщине в доме: не привлекал к ней внимания, не называл ее имени, обходил молчанием. А может, он поступал так из уважения к своей жене, поскольку говорил о ней с мужчиной, который им не родня. Хамза не отваживался спросить прямо, опасаясь обидеть Халифу. Он им чужой, женщины в доме не его дело. Рано или поздно он непременно придумает, как об этом спросить, говорил себе Хамза, но не сейчас. Они молча пили кофе, потом оба одновременно встали. Халифа с подносом ушел в дом, Хамза свернул циновку и поставил у двери.

* * *

Ночью ее осенило. Она слышала, как они обсуждали, что Хамза хорошо говорит по-немецки, и решила попросить его найти немецкое стихотворение. Даже дурак догадается, что она просит перевести для нее любовное стихотворение, а это все равно что попросить его написать ей любовное письмо.

— Значит, ты умеешь читать и писать по-немецки, — сказала она утром, протягивая ему деньги на хлеб. — А можешь найти хорошее стихотворение и перевести его для меня? Я не знаю немецкого.

— Да, конечно. Я знаю не очень много, но что-нибудь отыщу.