Посмертные записки Пикквикского клуба

К этому небезосновательному решению мисс Уизерфильд была приведена многими разнородными побуждениями, и прежде всего тем, что здесь представлялся ей превосходный случай обнаружить очевиднейшим образом свою преданность мистеру Магнусу и свое беспокойство за его судьбу. Зная очень хорошо ревнивый темперамент своего жениха, она окончательно решила не входить ни в какие объяснения относительно своего загадочного столкновения с особой мистера Пикквика; но, рассчитывая в то же время на силу своих красноречивых убеждений, она надеялась затушить неистовое пламя в его груди, когда Пикквик будет сидеть под арестом. Исполненная таких соображений, мисс Уизерфильд надела шляпку, закуталась в шаль и отправилась немедленно в жилище городского мэра.

Должно теперь заметить, что мистер Джордж Нупкинс, эсквайр, главный судья и начальник города Ипсвича, был в этот день в чрезвычайно раздражительном расположении духа, вследствие буянства, произведенного на главной улице школьными мальчишками, расхитившими лукошко с яблоками у бабы, которая занималась мелочной распродажей фруктовых произведений города Ипсвича. Все утро господина мэра было посвящено следствию по этому делу и приведению в исполнение грозных приговоров, и теперь, когда доложили ему о приходе неизвестной леди, домогавшейся аудиенции, мистер Нупкинс, нахмурив брови и наморщив чело, сидел на мягкой подушке в своем судейском кресле.

— Пусть войдет, — грянул мистер Нупкинс, и вслед за этой командой интересная леди осмелилась предстать перед его грозные очи.

— Моззель, — сказал судья.

Воззвание относилось к толстому слуге с длинным туловищем и короткими ногами.

— Моззель.

— Что прикажете?

— Поставьте стул для леди и ступайте из комнаты.

— Слушаюсь.

— Теперь, сударыня, не угодно ли вам изложить сущность вашего дела? — сказал судья.

— О, это весьма неприятное дело, сэр, — сказала мисс Уизерфильд.

— Очень может быть, сударыня, на свете все бывает. Прошу вас успокоиться.

Чело грозного судьи постепенно разгладилось, и он бросил на интересную леди благосклонный взгляд. Мисс Уизерфильд молчала.

— Однако ж, не теряя времени, прошу вас изложить скорее, в чем состоят законные основания вашего дела.

Судейские мысли взяли, очевидно, верх над нежными чувствами мужчины, мистер Нупкинс сообщил суровое выражение своему лицу.

— С прискорбием и страхом я должна вам объявить, сэр, — сказала мисс Уизерфильд, испустив глубокий вздох, — что некоторые джентльмены замышляют здесь дуэль.

— Здесь, сударыня! — воскликнул грозный судья. — Здесь, сударыня!

— В Ипсвиче.

— В Ипсвиче, сударыня — дуэль в Ипсвиче! — повторил судья, озадаченный неожиданной вестью. — Но это невозможно, сударыня, подобные события не могут иметь места в этом городе, никак. О, боже мой, да знаете ли вы о неутомимой деятельности здешнего начальства? Случалось ли вам слышать, как я, не щадя ни здоровья, ни даже собственной жизни, предупреждаю здесь все беспорядки? И слышали ли вы, милостивая государыня, как я еще недавно собственным моим личным присутствием предупредил кулачный бой, который уже готов был обнаружиться в самых страшных размерах? Дуэль в Ипсвиче! Нет, не может быть, вы ошибаетесь, сударыня, когда думаете, что какие-нибудь сорванцы могут безнаказанно нарушать спокойствие мирных граждан.

— Но, к несчастью, сэр, мое объявление слишком справедливо, — возразила взволнованная леди, — ссора происходила на моих глазах.

— Это удивительно, непостижимо, — воскликнул изумленный судья. — Моззель!

— Чего изволите?

— Послать за мистером Джинксом: пусть он немедленно придет ко мне.

— Слушаю.

Моззель удалился. Через несколько минут в комнату вошел джентльмен средних лет, бледный, остроносый, с всклокоченными волосами и в грязном платье. Это был клерк мэра.

— Мистер Джинкс, — начал судья, — мистер Джинкс.

— Сэр, — сказал Джинкс.

— Вот эта почтенная леди, мистер Джинкс, пришла с известием, будто в нашем городе замышляется дуэль.

Мистер Джинкс, не вникнув хорошенько в сущность дела, улыбнулся подобострастной улыбкой.

— Чему ж вы смеетесь, мистер Джинкс? — спросил грозный судья.

Озадаченный клерк мгновенно принял степенный и важный вид.

— Мистер Джинкс, — сказал судья, — вы глупец, сэр.

Мистер Джинкс вздрогнул и тут же закусил кончик своего пера.

— Вы, может быть, нашли комическую сторону в этом объявлении, сэр; но я вам скажу, мистер Джинкс, что вы глупец! К чему смеяться там, где ничего нет и не может быть смешного?

Голодный писарь испустил глубокий вздох и бросил на своего начальника умоляющий взгляд. Было ясно, что он сознавал свою вину. Получив приказ взять показание на бумаге, он сел за стол и принялся записывать.

— Этот Пикквик, говорите вы, главный зачинщик, — спросил судья, когда показание было взято.

— Да, сэр, — сказала мисс Уизерфильд.

— A другой буян, как бишь его — мистер Джинксон?

— Топман, сэр.

— Это второй зачинщик?

— Да, сэр.

— Потом, сударыня, один из них убежал.

— Точно так.