Посмертные записки Пикквикского клуба

Всего более обратили на себя его внимание трое или четверо мужчин весьма невзрачной наружности, которые с какими-то особенными ужимками раскланивались с проходившими адвокатами. Ясно, что здесь были у них постоянные дела, но какие именно, мистер Пикквик недоумевал. Один из них был долговязый и немножко прихрамывавший джентльмен в черном истасканном фраке и белом галстуке; другой — дюжий и толстый детина в таком же фраке и запачканном красном галстуке; третий был сухопарый верзила с рябым и пьяным лицом. Они ходили взад и вперед, забросив руки назад, и временами с беспокойными физиономиями перешептывались с писарями. Мистер Пикквик припомнил, что ему случалось довольно часто видеть этих господ, когда он проходил мимо Суда королевских адвокатов, и теперь любопытство его было возбуждено в высшей степени.

Он уже хотел осведомиться насчет них у мистера Немби, который стоял подле, поправляя огромное золотое кольцо на своем мизинце, как тут подоспел Перкер и, заметив, что времени терять не должно, пошел в суд. Лишь только мистер Пикквик сделал несколько шагов за своим адвокатом, хромоногий джентльмен подскочил к нему и, учтиво прикоснувшись к полям своей шляпы, вручил ему писанную карточку. Не желая оскорбить отказом вежливого незнакомца, мистер Пикквик взял карточку и положил ее в свой жилетный карман.

— Вот сюда, почтеннейший, — сказал Перкер, оборачиваясь перед входом в одну из контор к своим товарищам, которые шли позади. — Ба! Вам что надобно?

Последний вопрос относился к хромоногому джентльмену, который тоже, не быв замечен мистер Пикквиком, шел вместе с ними. В ответ на это хромоногий джентльмен прикоснулся опять к полям своей шляпы и указал с весьма учтивыми ужимками на мистера Пикквика.

— Нет, нет, — сказал Перкер, улыбаясь, — нам не нужно вас, почтеннейший, нам не нужно вас.

— Прошу извинить, сэр, — отвечал хромоногий. — Джентльмен взял мою карточку. Надеюсь, вы воспользуетесь моими услугами, сэр. Джентльмен кивнул мне. Он скажет вам. Вы ведь кивнули мне, сэр?

— Пустяки, пустяки! Вы ведь и не думали кивать, Пикквик? Ошибка, почтеннейший, ошибка, — сказал Перкер.

— Этот господин подал мне свою карточку, — сказал мистер Пикквик, вынимая ее из жилетного кармана. — Я счел нужным взять ее, и мне в самом деле интересно было взглянуть на досуге, что это такое.

Адвокат расхохотался и, возвращая карточку хромоногому джентльмену, объявил еще раз, что все это произошло по ошибке. Хромоногий рассердился и поковылял назад, не сказав ни слова.

— Кто это такой? — шепотом спросил Пикквик.

— Поручитель, — отвечат Перкер.

— Кто?

— Поручитель.

— Неужели?

— Да, почтеннейший, их тут около дюжины. Они готовы поручиться за вас на какую угодно сумму, если вы дадите им полкроны. Интересный промысел, не правда ли? — сказал Перкер, угощая свой нос щепотью табаку.

— Что вы говорите?! Должен ли я понимать, что эти люди приобретают средства к существованию тем, что дают перед судьями ложные клятвы за полкроны? Клятвопреступление за полкрону. — Боже мой, — воскликнул мистер Пикквик, пораженный этим открытием.

— Право, почтеннейший, я не знаю, что сказать вам на это, — отвечал маленький адвокат. — Клятвопреступничество, конечно, ужасное слово, да, ужасное. Это скорее юридическая фикция, почтеннейший, ничего больше.

Сказав это, адвокат пожал плечами, улыбнулся, взял другую щепоть табаку и пошел в контору судейского письмоводителя.

Это была замечательно грязная комната с низким потолком и старыми панельными стенами. Свет не проникал сюда ни с одной стороны, и хотя на дворе было еще светло, однако ж здесь горели на конторках две большие сальные свечи. На одном конце была дверь в кабинет судьи: тут стояла толпа стряпчих, адвокатов и главных письмоводителей, которых допускали в кабинет по очереди, смотря по тому, как были записаны их имена в реестре. Всякий раз, как дверь отворялась для впуска очередных, другие, следовавшие за ними, обнаруживали желание ворваться насильно, отчего происходили шум и гвалт, значительно увеличивавшиеся ссорой и крупным разговором тех господ, которые уже видели судью. Словом, здесь была страшная толкотня и давка, какую только возможно представить себе в комнате небольшого размера.