Посмертные записки Пиквикского клуба

Мистер Уинкль, не успевший вполне проснуться, машинально повиновался, приоткрыл дверь и выглянул на улицу. Первое, что бросилось ему в глаза, было пламя факела. Его пронзила ужасная мысль, что дом в огне; он шире распахнул дверь и поднял свечу над головой, не понимая, что перед ним: портшез или пожарная машина. В это мгновение налетел бешеный порыв ветра; свеча погасла; мистер Уинкль не успел опомниться, как его вытолкнуло на ступеньки подъезда и дверь с грохотом захлопнулась за ним.

— Малость перестарались, молодой человек! — заметил коротенький носильщик.

Мистер Уинкль, увидав в окошке портшеза женское лицо, мгновенно повернулся и принялся изо всех сил молотить в дверь, отчаянно умоляя носильщиков унести портшез.

— Унесите его, унесите! — вопил он. — Вон кто-то выходит из соседнего дома; спрячьте меня в портшез! Сделайте со мною что-нибудь!

Все это время бедняга трясся от холода, и каждый раз, когда он поднимал руку к молотку, ветер завладевал полами его халата самым бесцеремонным образом.

— Кто-то идет но улице! Дамы! Прикройте меня чем-нибудь! Заслоните меня! — надрывался мистер Уинкль.

Но носильщики только покатывались со смеху, а дамы с каждой секундой приближались.

Мистер Уинкль в последний раз отчаянно застучал молотком, затем отбросил погасшую свечу, которую до сих пор держал над головой, и ринулся прямо в портшез к миссис Даулер.

Тем временем миссис Крэддок услышала наконец голоса и стук и, задержавшись только для того, чтобы надеть на голову что-нибудь более нарядное, чем ночной чепец, выбежала в гостиную, выходившую окнами на улицу, дабы удостовериться, что это свои. Открыв окно в тот самый момент, когда мистер Уинкль бросился в портшез, она, не уразумев, что происходит внизу, подняла пронзительный крик, умоляя мистера Даулера скорее проснуться, потому что его жена убегает с чужим джентльменом.

Услышав это, мистер Даулер соскочил с кровати с легкостью резинового мячика и очутился у одного из окон гостиной именно в тот момент, когда мистер Пиквик отворял другое.

— Стражник! — орал в бешенстве Даулер. — Не пускайте его... Держите крепко, пока я не спущусь. Я перережу ему горло... дайте мне нож... от уха до уха... миссис Крэддок... перережу!

С этими словами возмущенный супруг вырвался из рук мистера Пиквика и визжащей миссис Крэддок, схватил попавшийся под руку десертный нож и выбежал на улицу.

Но мистер Уинкль не стал его дожидаться. Едва услышав страшную угрозу доблестного Даулера, он выскочил из портшеза с таким же проворством, с каким вскочил в него, и, сошвырнув туфли, помчался по улице, преследуемый Даулером и стражником. Когда он делал по Ройял-Кресент второй круг, злополучная дверь оказалась открыта. Он влетел внутрь, захлопнул ее перед носом мистера Даулера, пронесся в спальню, запер за собою дверь, забаррикадировал ее умывальником, комодом и столом и, уложив в сверток самое необходимое, приготовился бежать с первыми утренними лучами.

Даулер подошел к запертой двери и объявил через замочную скважину свое твердое решение завтра же перерезать мистеру Уинклю горло. Когда в гостиной улеглась какофония голосов, среди которых ясно слышался голос мистера Пиквика, старавшегося водворить мир, обитатели дома разбрелись по спальням, и вновь воцарилась тишина.

Не исключено, что кто-нибудь задаст вопрос, где все это время был мистер Уэллер. О том, где он был, мы поведаем в следующей главе.

Глава тридцать третья дает полное объяснение отсутствию мистера Уэллера, описывая soir'ee, на которое он был приглашен и отправился; а также сообщает о том, как мистером Пиквиком на него была возложена миссия важного и деликатного свойства

— Мистер Уэллер, — сказала миссис Крэддок утром этого чреватого событиями дня, — вам письмо.

— Это довольно странно, — отозвался Сэм. — Боюсь, не стряслось ли чего, потому что не припомню в кругу своих знакомых джентльмена, который был бы способен написать письмо.

— Может, случилось что-нибудь чрезвычайное, — заметила миссис Крэддок.

— Должно быть, и впрямь чрезвычайное, раз мои друзья принялись писать письма, — ответил Сэм, покачивая с сомнением головой. — Не иначе землетрясение, как сказал молодой джентльмен, когда у него сделался припадок падучей. От родителя не может быть, — продолжал Сэм, рассматривая адрес. — Он пишет печатными буквами, потому что учился по расписаниям в конторах пассажирских карет. Очень странно. Откуда же может быть это письмо? Бумага с золотым обрезом, — сказал он, вскрывая конверт, — бронзовый сургуч, припечатано ключом.

И с сосредоточенным лицом мистер Уэллер медленно прочел:

«Общество избранных лакеев Бата свидетельствует свое почтение мистеру Уэллеру и просит его почтить сегодня своим посещением дружеское сваре, состоящее из вареной бараньей ноги с обычным гарниром. Сваре будет на столе пунктуально в половине десятого».