Посмертные записки Пиквикского клуба

Говорить ли о жалобах и стонах, воспоследовавших, когда мисс Уордль узнала, что она брошена неверным Джинглем? Извлекать ли нам на свет мастерское описание этой душераздирающей сцены мистером Пиквиком? Его записная книжка, орошенная слезами сердечного сочувствия, лежит перед нами; одно слово, и она очутится в руках наборщика. Но нет! Надо быть твердым! Не будем терзать сердце читателей изображением таких страданий!

На следующий день два друга и покинутая леди разместились в громоздкой наемной карете и медленно и печально покатили назад в Магльтон.

Глава десятая, заключающая в себе описание следующего путешествия и археологического открытия и сообщающая о решении мистера Пиквика присутствовать на выборах

Ночь покоя и отдыха в глубокой тишине Дингли-Делла и часовая утренняя прогулка на свежем и ароматном воздухе совершенно обновили мистера Пиквика, изгладив все следы телесной усталости и душевных потрясений. Знаменитый муж двое суток не видел своих друзей и последователей, и обычное человеческое воображение не может представить ту степень радости, с какою он приветствовал мистера Уинкля и мистера Снодграсса, когда встретил их.

Пожав им руки, мистер Пиквик спросил:

— А что Тапмен?

Мистер Уинкль не ответил ни слова. Он отвернулся и как будто предался печальным размышлениям.

— Снодграсс, — проговорил мистер Пиквик не без тревоги, — как поживает наш друг? Он здоров?

— Да, — ответил мистер Снодграсс, и слеза задрожала на его поэтическом веке, как дождевая капля на оконной раме, — да, он здоров.

Мистер Пиквик переводил взгляд с одного на другого.

— Уинкль, Снодграсс, — произнес он, — что это значит? Что случилось? Говорите, я умоляю — нет, я приказываю вам — говорите!

— Он уехал, — промолвил мистер Снодграсс.

— Уехал! — вскричал мистер Пиквик. — Уехал! Куда?

— Мы можем только строить догадки на основании этого письма, — ответил мистер Снодграсс, доставая из кармана листок и передавая его в руки друга. — Вчера утром, когда мы получили письмо мистера Уордля о том, что к вечеру он вернется домой с сестрой, мы заметили, что грусть, омрачавшая душу нашего друга, усилилась. Вскоре затем он исчез. Вечером конюх из «Короны» в Магльтоне доставил нам письмо.

Мистер Пиквик развернул послание. Оно было написано рукою мистера Тапмена и заключало следующее:

«Дорогой мой Пиквик!

Судьба поставила вас выше страстей и слабостей человеческих, а потому вы едва ли будете в состоянии понять, что значит быть покинутым прелестным и любимым существом и оказаться жертвой злодея, скрывавшего свое коварство под личиной дружбы.

Письма ко мне следует адресовать в „Кожаную Флягу“, Кобем, Кент, если я еще останусь в живых. Жизнь, дорогой Пиквик, стала невыносима для меня. Можете сказать Рейчел... О, это имя!..

Треси Тапмен».

— Мы едем сейчас же! — сказал мистер Пиквик. — Наш нравственный долг — тотчас же поспешить на розыски нашего друга. — Говоря это, мистер Пиквик уже шел по направлению к дому.

Намерение его тотчас же было сообщено хозяевам. Несмотря на настойчивые просьбы остаться, мистер Пиквик был непоколебим.

Мистер Пиквик поцеловал молоденьких леди, обнял с сыновней нежностью старую леди и с патриархальным благодушием потрепал по розовым щечкам горничных, всовывая им в руки более осязательные знаки своего благоволения. Затем он еще более горячо попрощался с хозяином и с мистером Трандлем. Между тем куда-то исчез мистер Снодграсс, так что его пришлось звать несколько раз, пока он наконец не вынырнул из коридора; за ним появилась и мисс Эмили, блестящие глазки которой были странно затуманены.

В конце концов трое друзей вырвались из объятий хозяев и медленно стали удаляться от Мэнор-Фарм, часто оглядываясь и посылая последние приветствия.

В Магльтоне они наняли экипаж до Рочестера. Время, в течение которого они добирались до этого города, достаточно смягчило силу их скорби для того, чтобы они могли прекрасно пообедать. Собрав необходимые справки относительно дороги, друзья решили пойти после обеда в Кобем.

Стоял прекрасный июньский день. Их путь лежал через густой тенистый лес, охлаждаемый ветерком, шелестевшим в листве, и оживляемый пением птиц. Выбравшись из леса, друзья очутились в парке, среди которого высился величавый замок, построенный в стиле елизаветинской эпохи. Между гигантских дубов и вязов паслись олени, а по временам через дорогу перелетал заяц, легкий и быстрый, как тень облачка, пробегающая по земле, залитой лучами летнего солнца.

— Если бы все пораженные болезнью, которой страдает наш отсутствующий друг, переселились в такую местность, в них скоро возродилась бы любовь к жизни, — произнес мистер Пиквик.

Мистер Уинкль и мистер Снодграсс поддержали его.

Расспросив, где находится «Кожаная Фляга», друзья скоро очутились перед чистым и просторным деревенским трактиром и тотчас приступили к расспросам о джентльмене по фамилии Тапмен.