Посмотри на меня

Кондратьев, Сашка. Александр Анатольевич, однокурсник, друг Севы, настоящий. Он выбрал себе другой путь – стал дорогим репетитором, а точнее переговорщиком, профессиональным «поступателем». Готовил детей в престижную художественную школу, в училище, институт. Ломил немыслимые деньги, но его ученики стабильно поступали. Сашка умел дружить с нужными людьми, включать и выключать связи, которые у него, казалось, имелись везде. Да нет, не казалось – так и было. Кондратьев поддерживал полезные знакомства и легко обрывал ставшие бесполезными. При этом не был замечен ни в одном скандале. И даже те знакомые, приятели, которые Кондратьеву стали вдруг бесполезными, не могли припомнить, с чего вдруг и когда именно он от них отдалился. Вроде бы только вчера чай пили, коньяк дорогой принес в подарок… У Кондратьева был талант вовремя войти, в нужный момент оказаться в нужном месте, за что он и требовал высокий гонорар. Родители понимали, что платят не за репетиторство, не за навык, а за связи и будущее. За открывающиеся перед их чадом возможности.

Впрочем, надо отдать должное Кондратьеву – он говорил об этом прямо, предупреждал «на берегу». Поможет не только открыть дверь, но и войти в нее, а дальше ребенок пусть сам. И, чтобы его не вышибли на первом же экзамене, просмотре, нужно заниматься. Кондратьев отправлял родителей к репетиторам – подтянуть рисунок, графику. Говорил об академизме, необходимом ремесле. Отправлял и к Виталию, но тот всегда брезгливо отказывался. Однако Кондратьев мертвого мог уговорить. Валерий, Лерик – так уж случилось – стал первым учеником Виталия. А после него было много других, пришедших от Александра Анатольевича. Таких же нервных, смотрящих в пол, неразговорчивых или, напротив, наглых на грани хамства. Тех, кто не хотел ничего, а спустя пять минут увлеченно чертил углем или стоял над расколотой вазой, чтобы рассмотреть ее получше. Тех, кому Виталий не был нужен как репетитор, а требовалось лишь убежище, полтора часа спокойствия. Кому-то из его подопечных до одури надоело сравнение с дедушкой – известным художником или дядей – знаменитым архитектором, о чем талдычили все родственники. Кто-то хотел укрыться от заполошной мамаши или деспотичного отца. Виталий как репетитор подходил тем детям, которые мечтали, чтобы их оставили в покое. Но именно такие репетиторы, которых по пальцам пересчитать, вдруг стали востребованы. Дети сами просились на уроки к Виталию.

– Ну чего ты опять ерепенишься? Лишних денег не надо? – спрашивал при редких встречах Кондратьев. – Там мальчик – золото. Позанимайся пару месяцев, и все будут счастливы. До сих пор не понимаю, что ты с ними делаешь? Но работает твой метод. Родители счастливы, меня благодарят, тебе дифирамбы поют. Кто бы мог подумать, что из тебя приличный репетитор получится? Но я чувствовал! Не зря плясал перед тобой!

В обширной репетиторской обойме Александра Анатольевича были разные дети: и стеснительные, робкие, и чересчур уверенные, и способные, и бесталанные, и с влиятельными родителями, и без таковых. С появлением Виталия дела у обоих пошли в гору. Спрос на их услуги только рос. Многие родители просили Кондратьева связать их именно с Виталием, имя которого передавалось сарафанным радио. Мол, преподаватель странный, но самого сложного ребенка, который отверг уже пятерых репетиторов, смог настроить, переубедить, подготовить.

– Денег надо, – соглашался в виде одолжения Виталий. Он признавал, что Сашкины подопечные позволяли ему писать икры, коленные чашечки, косточки на запястье Инги и не думать, на что купить еду и чем платить за квартиру.

– Только тон смени, – инструктировал Сашка. – Там мамаша трепетная. Будь с ней милым. Потом выпроваживай. Не выставляй сразу с порога.

– Больше ничего не надо сделать? – уточнял с ехидцей Виталий.

– Жрать захочешь, все сделаешь, – спокойно реагировал благодетель.

И был прав. Когда у Виталия в кошельке оставалась лишь мелочь, что он обнаруживал случайно, вынырнув из потока Ингиных бедер, ступней, пальцев, не отвечая на звонки, отказываясь от новых заказов, он сам звонил Сашке и спрашивал, нет ли кого, кому нужно подтянуть рисунок. Тот хмыкал, орал, что «нужно хотя бы иногда подходить к телефону, что так не делается и что хотя бы предупредил, сволочь, не хочешь работать, не надо, другого найду, подвел, гад, сейчас самая жаркая пора». А уже на следующий день на пороге стоял несчастный ребенок, как правило мальчик, с, как правило, заполошной и суетливой матерью, которая обещала тихонько сидеть на кухне и не мешать.

– Нет. Уходите. Заберете через полтора часа. Тут рядом есть кофейня, – отрезал Виталий, бесцеремонно выставляя мамашу за порог. И уже этим заставлял ребенка обратить на себя внимание.