Посольский город

– Я не знал. – В его словах звучало удивление. – Мне пришлось… теперь мы иногда разделяемся, так надо, ненадолго. И… я просто… они со Скайлом работали, я так думал, и…

Свою записку от брата-двойника он положил рядом, на кровать. И не возражал, когда я взяла ее. Люди принесли еду и теперь жалостливо перешептывались: КелВин ушли в себя, когда другие пытались вернуть миру порядок, но когда-то Кел и вообще КелВин были в центре событий, так что они еще и теперь пользовались некоторым уважением. КелВин были ведущим послом. Им предлагали возглавить посольство после ухода ХоаКин. Многие в нашем комитете считали их неудачу болезнью, а смерть Вина – ее ужасным концом. Я развернула записку.

Я не такой, как ты. Прости меня.

Скажи ей что-нибудь за меня.

Пожалуйста, прости меня. Я не такой сильный, как ты. Я устал.

Возможно, чего-то вроде второй строки я ожидала.

– Видишь, какой у меня приказ? – спросил Кел. – Так что мне сказать тебе? – И, хотя он постарался, чтобы его голос прозвучал как можно более неприятно, надрыв в нем невыносимо было слышать. Я посмотрела на другую бумагу, письмо Скайла.

– По-моему, это было… Вин нашел его сразу перед тем… – начал Кел. Я не слышала, как вошли МагДа и Брен. Я поняла, что они в комнате, только когда Кел сказал:

– Ависа Беннер Чо и я просто сравниваем наши прощальные напутствия.

«Дражайшая Ависа», – прочитала я.

«Дражайшая Ависа,

Это мое прощальное письмо. Я ухожу. Туда. Надеюсь, ты простишь меня, но я не могу больше оставаться, не могу больше выносить жизнь здесь…»

Тут я остановилась и сложила письмо. Даже Кел смотрел на меня с некоторой симпатией.

– Однажды он был человеком, – сказала я. – Не хочу в этом участвовать. – Он не тот, за кого я вышла замуж, могла бы сказать я, но вместо этого только поразила всех своим бессердечным смехом. Я представила себе, как пылкий энтузиаст, которого я некогда любила, бродит по Послограду в поисках местечка, где бы покончить с собой. Интересно, когда мы его обнаружим.

МагДа взяли у меня записку. Да прочла ее, потом передала Маг.

– Ты должна это прочитать, – сказала Да.

– Не буду, – ответила я.

– Тут все объясняется. Его… теории…

– Господи Иисусе Фаротектон, МагДа, я не буду это читать. – Я смотрела на них в упор. – Он выбрал Оутс-роуд. Его больше нет. И плевать мне на его дурацкую теологию. Я и так знаю, что там написано. Язык – это язык бога. Ариекаи ангелы. Скайл, наверное, мессия. А теперь наступило грехопадение. Их совратила наша ложь?

Лицо Брена застыло. МагДа мялись, но не могли отрицать точности моих слов.

– Думаешь, ты одна страдаешь? – сказали они. – Возьми себя в руки и прочитай это, Ависа.

– Ведь именно прочитав это, – Маг или Да встряхнула письмо Скайла, – Вин покончил с собой, понимаешь?

– Что они тогда делали? – спросила я. – О чем думал Вин? Значит, Скайл объясняет почему?… – Я пожалела, что спросила.

– Только что он не может выносить этого больше, – сказал Брен. – Поэтому он и ушел. И причины. Те, которые ты назвала.

Бескрылые, изувечившие себя ариекаи продолжали убивать других. Брен посылал на их поиски осокамеры. Он следовал неясным указаниям, которые наверняка получал от ИллСиб и других контактов в городе. Мы наблюдали набеги глухих ариекаев, вместе с роями осокамер входили в трупы домов и посещали котлованы, оставшиеся на месте выкорчеванных или вознесшихся жилищ. Не знаю, что мы искали тогда. Он не сказал нам, в каком направлении он пошел умирать, и я все представляла, как в линзах осокамер вот-вот отразится тело Скайла. Но его не было.

Когда камерам удавалось напасть на след новой породы бескрылых ариекаев, те неизменно оказывались среди развалин, где они сидели, касаясь кожи друг друга, а увидев камеру, тут же начинали ее ловить. Пойманные камеры они уничтожали. Они охотились на оратеев.

Среди ариекаев были такие, которые не настолько далеко зашли в своей зависимости, чтобы превратиться в ходячих мертвецов, и не ожесточились, как бескрылые: эти собирались в яслях для биомашин или в их развалинах и говорили на Языке так быстро, что Брен их не понимал.

– Никогда такого не слышал, – сказал он. – Что-то меняется.

Они пытались жить. Они кричали, чтобы им дали голос ЭзРа, и возводили укрепления вокруг громкоговорителей, которые молчали уже много дней. Они начищали их до блеска, словно тотемы. Они ухаживали за оставшимся молодняком и присматривали за впавшими в детство стариками, тоже зависимыми, хотя и не знавшими этого. Мы наблюдали стычку между небольшой группкой этих, сохранивших остатки цивилизованности, ариекаев, и живыми трупами, которые при виде утративших разум стариков делали голодные движения ртами.