Посольство в преисподнюю

Солнце уже клонилось на закат, когда аккадцы снова завертели карусель, мчась по большому кругу на конях, горяча их и готовясь к одновременному нападению на караван. Вот круг из почти сотни всадников разомкнулся, и они, разом повернув коней, направили их в сторону леса. Они мчались, размахивая мечами и что-то громко крича. Никто из них не оглядывался назад, а зря. Потому что в это время за их спинами появился отряд человек в пятьдесят вооруженных всадников, который спустился с гор по той же тропинке, по которой пришел сюда караван, развернулся в боевую цепь и зашел за спины атакующим аккадцам и их приспешникам эламцам. Появившиеся люди были одеты в одежды, резко отличающиеся от аккадских или эламских. По ним никак нельзя было определить, к какой стране или городу принадлежат их обладатели. Однако они все, как на подбор, были массивными и крепкими молодыми людьми, наподобие Набонасара, и быстро догоняли аккадцев сзади. Свистнули стрелы. Часть аккадцев и их приспешников грянула на землю с лошадей со стрелами в спине. Многие из них в попытке сообразить, откуда прилетели стрелы, закружили на месте. Некоторые еще продолжали мчаться в атаку на скрывающиеся в лесу остатки каравана.

В итоге ряды аккадцев и их союзников расстроились, в наступившей неразберихе никто ничего не мог понять. Тем временем, успев выпустить еще по стреле, появившийся отряд врубился в мечущихся аккадцев и их приспешников и, разрезав их на две части, словно горячий нож масло, навалился на одну из частей, избивая ее. Вторая часть, в которой оказался кто-то из командиров, быстро пришла в себя и устремилась на помощь первой. Но в схватку вступили защитники леса, быстро сообразившие что к чему, оседлавшие оставшихся коней и ударившие со стороны леса во фланг второй части. Рубка продолжалась недолго. Аккадцы и их приспешники, окончательно потеряв управление, сначала бестолково метались по долине от сожженного моста до леса, повсюду попадая под стрелы и мечи, а затем бросились врассыпную, уж думая не о сопротивлении, а о спасении собственной жизни, став легкой добычей победителей. Лишь единицам из них удалось уйти, тем, кто сообразил в самый первый момент сражения направить коня в сторону тропы, ведущей обратно в Сусан. Все остальные или легли на поле боя, или, оттесненные к обрыву, бросились с крутого берега в бушующие воды реки и погибли, разбившись о камни или утонув в стремнине.

Сделав свое дело, неизвестный отряд подобрал своих раненых и погибших товарищей. Командир отряда, очень похожий на Набонасара, подъехал к стоящим рядом Хутрапу, Набонасару и скандинаву, держащим лошадей в поводу, и что-то сказал на непонятном языке.

Набонасар ответил ему.

– Спроси, кто они такие и почему помогли нам, – обратился Хутрап к Набонасару.

– Это ассирийцы, – ответил тот, – и их начальник говорит, что эти люди, – он указал на валяющиеся трупы аккадцев, – обидели купцов сопровождаемого ими каравана, отобрав у них несколько коней. Поэтому они догнали и наказали их за воровство.

– Врет, – вполголоса буркнул скандинав, разглядывая командира ассирийцев, – все врет. Никакие они не охранники каравана. Те походную амуницию с собой не возят, и коней чистят на каждой остановке. А у этих и кони давно не чищены, и, по их ногам видно, прошли длинный путь.

Набонасар бросил быстрый взгляд на скандинава и что-то сказал командиру ассирийцев. Тот коротко ответил, и Набонасар встревоженно повернулся к Хутрапу:

– Он говорит, что сюда направляется несколько сотен солдат, и что они уже близко. Его разведчики видели это и ненадолго опередили их.

– Да, уйти отсюда некуда, только назад по тропе, – задумчиво сказал Хутрап, – а она перекрыта. И даже с помощью этих молодцов мы не сумеем отбиться от большого числа атакующих…

Скандинав с досадой стукнул себя по груди. И вдруг вскинул голову.

– Выводи караван к реке, к сожженному мосту, – сказал он Набонасару, – и скажи ассирийцу, чтобы он своих людей также вел туда.

– Нам не переправиться через реку! – с сожалением сказал Набонасар, – может, не будем зря тратить время, а лучше подготовим рубежи обороны?

– Делай, что я говорю! – перебил его скандинав.

Вскоре истощенные кони каравана и ассирийцы были у сожженного моста через Карун. Он был полностью разрушен. Лишь несколько обуглившихся бревен лежало на камнях по обоим его берегам. А то, что не успело сгореть, обрушилось вниз и было в щепки разбито бурлящей на огромных валунах водой. Скандинав снял с груди медальон, тонкий прозрачный камень, подарок людей воды, подержал его в ладони и, прикоснувшись к нему лбом, бросил в стремительно мчащийся глубоко внизу поток.

Люди замерли. Наступила тишина, прерываемая лишь клокотанием воды в ущелье.

– Что это? – нарушил тишину кто-то из солдат.

Из воды вверх по стенам быстро потянулись какие-то плети, похожие на уродливые человеческие фигуры. Их становилось все больше и больше. Они быстро заполнили собой всю ширину ущелья и на глазах росли вверх, пока не достигли его края. Вся эта масса непрерывно двигалась и колебалась.