Посольство в преисподнюю

– Ты будешь наказан за это! – сурово сдвинул брови Пели, и добавил: – сейчас твоих людей вместе с тобой отведут на отдых, а я подумаю, как наказать тебя! Подробности расскажешь завтра, после оглашения завещания. Тебе и им, – он указал на скандинава и Набонасара, – быть на нем обязательно. И подумай, как будешь доказывать, что завещание вез для меня!

Хотя голос Пели звучал грозно, скандинав готов был поклясться, что Пели распирает от неожиданной радости. И эта радость иногда забивала напускную строгость.

Хутрап, понурил голову. Подбежали слуги и сопроводили его и его спутников в отведенные им покои.

Впервые за много времени скандинаву предстояло нормально поесть, смыть грязь горных дорог и лечь спать не на камни, а на мягкий матрас в большой кровати под балдахином, укрывшим от ночных кровососов. Однако прежде надо было подумать о том, как вырвать из рук Энпилухана свиток с завещанием. Скандинав отправился с этим вопросом посоветоваться прежде к Набонасару. Оказалось, что и того же гложут те же мысли, но и он ничего не мог придумать. Они вдвоем отправились в покои Хутрапа, однако слуги не допустили их.

– Приказано не беспокоить, – был их единственный ответ.

Скандинав готов был силой пробиться к Хутрапу, но Набонасар отговорил его.

– Он, видимо, переживает неудачу, поэтому никого не желает видеть, – сказал он, – нам остается самим подумать, что можно предпринять.

– Напасть на Энпилухана, что ли? – в отчаянии предложил скандинав.

– А где ты будешь его искать? – понимающе спросил Набонасар, – ты разве был хоть раз в Аншане и знаешь, где расположен его дворец? А если бы и знал, у тебя есть войска, чтобы взять его? Мы здесь первый раз и ничего не знаем…

– Да, – подытожил скандинав, – что есть, то есть. Кстати, ведь мы с тобой выполнили то, что от нас требовалось, так что претензий к нам быть не может!

– Как это? – не понял Набонасар.

– А вот так! Тебе было приказано, чтобы ты организовал охрану каравана. Ты это сделал. Караван дошел до Аншана? Дошел. И даже арабского скакуна в подарок доставил. А меня нанимали только с одной целью – чтобы доставил до места назначения Хутрапа живым. И ни слова не было сказано о караване и подарках. И Хутрап здесь, живой и даже здоровый, сидит в соседних комнатах и даже не желает нас видеть. Так что пусть дальнейшее расхлебывает сам!

И скандинав ушел в свои комнаты, зло хлопнув дверью так, что она едва не сорвалась с места.

Назавтра, вскоре после завтрака, Хутрап в чистой парадной одежде появился на пороге покоев скандинава и Набонасара. Он был спокоен и строг.

– Вы готовы? – спросил он, – тогда пошли!

Скандинав в сшитой ему опытными швеями за ночь парадной одежде чувствовал себя не в своей тарелке, так же, как и Набонасар. Оружие приказано было оставить дома. Перед входом во дворец уже находился парадный эскорт. Место Хутрапа, увитый лентами жеребец, удерживаемый рабами, оказалось сразу же за носилками Пели, которые должны были нести шестнадцать рабов, по восемь с каждой стороны. Спереди, по сторонам и сзади них находились разодетые всадники охраны. Далее, позади, были носилки некоторых видных чиновников страны, поддерживающих Пели. Даже если послы других городов и стран и поддерживали Пели, они вынуждены были держать нейтралитет и не сопровождать ни одного из претендентов на престол. Лишь посол Вавилона прямо показал, с кем представляемый им город желает иметь отношения, и его носилки находились в свите Пели. Все остальные послы уже находились в большом помещении внутри величественного зиккурата, посвященного главной богине Элама Пиненкир, где должна была пройти церемония рассмотрения завещания и выбора царя Элама, и ожидали, как разрешится главная интрига страны, имеющая далеко идущие последствия.

Разукрашенные статные кони скандинава и Набонасара оказались близко к голове процессии. Они, заняв свое место в ней, молча переглянулись между собой: нахождение Хутрапа сразу же за носилками Пели означало только одно: что он первый после самого Пели. И это было очень странно. Как мог Хутрап, обычный посланник, еще и собственноручно отдавший завещание в руки соперника, занимать такое место? Воистину, чудные дела творились, по крайней мере, при дворе кандидата на царский трон Элама Пели!

Громада зиккурата возвышалась здесь же, в двух шагах от дворца Пели, но процессия под приветственные крики народа покружила по улицам города, прежде чем достигла места назначения. О том, что во дворец Энпилухана было доставлено завещание старого царя, уже несколько дней трезвонили по городу верные ему люди и на всех углах кричали здравицы за здоровье Энпилухана, нового царя Элама. Однако и у Пели, несмотря на то, что он проиграл битву за престол, нашлось немало сторонников из простого народа.

Внутри ярко освещенного бьющими через многочисленные окна лучами солнца зиккурата, куда кроме жрецов богини Пиненкир, пропустили только высших чиновников и послов, не было почти никакой мебели, за исключением пяти золотых и двух серебряных табуретов да небольшого столика.