Посольство в преисподнюю

Немного освежившись, люди вывели животных на берег и сняли с них поклажу, после чего те снова ринулись в воду. Началось обустройство лагеря.

Энинрис, как заправская домоправительница, командовала установкой шатра, разведением костра и приготовлением обеда, в чем ей помогали оба молодых жреца и пара уцелевших рабов.

Набонасар выделил несколько десятков солдат, одна часть которых после обеда отправились в рощу заготавливать ивовые прутья для изготовления плота, а другая часть в затон нарезать тростник. Предстояло изготовить переправочное средство – плот, кожа для которого перевозилась тремя бактрианами и, к счастью, уцелела. Предстояло переправить полторы сотни людей, четыре десятка верблюдов и семь с половиной десятков лошадей. Плот же можно было сделать только один. За рейс через реку он мог переправить полтора десятка верблюдов или два десятка лошадей плюс два десятка человек. То есть при полной загрузке плота ему надо было не менее семи раз переплыть реку. Ширина рукава Евфрата в этом месте была небольшая – не более трех полетов стрелы, но вот течение… Его скорость раза в полтора превышала скорость течения воды в главном русле. Причем русло изобиловало внезапно появляющимися водоворотами. Предстояло не просто сплавляться по воде, а целенаправленно направляться на противоположный берег.

Нужное количество прутьев с необходимым запасом на ремонт нарезали довольно быстро. И вскоре у затона началось строительство, собирание, плетение – как не назовешь, все будет правильно. Часть людей собирала, вернее, сплетала огромный каркас. Другая готовила верхнюю площадку, которая должна была, не разваливаясь, выдержать большую нагрузку. Причем эта нагрузка была живой, то есть перебирала ногами, оказывая сильное местное давление (например, ноги лошадей или верблюдов), то есть какое-то слабенькое тонкое перекрытие в данном случае было непригодно. Поэтому из толстых прутьев ивняка делали щиты, которые укладывали не только по площади, но и друг на друга в несколько слоев, прихватывая их друг к другу другими стеблями тростника. Готовую верхнюю площадку затем должны были обтянуть кожей, уже разложенной на берегу. Кожаные мешки, перевозимые в сложенном виде, надули и закрепляли по низу каркаса. В завершение плот должен был быть переплетен несколькими длинными веревками, которые и придавали ему необходимую осевую прочность. Без них громоздкая конструкция могла бы просто развалиться в воде. В задней части плота было подготовлено место для длинных двух рулевых весел, которые должны были придать нужное направление. Рулевые весла ввиду сложности изготовления также везлись на верблюдах вместе с кожей. Они были разделены на несколько частей, которые складывались друг с другом и необходимую жесткость получали после навивки на сложенные части веревки, накрепко стягивающей их.

К вечеру строительство плота было закончено. Облепив его, как муравьи лист, люди стянули конструкцию в затон на воду, откуда и планировалось завтра начинать переправу. Здесь же и опробовали, заведя на плот два десятка лошадей и столько же человек. Плот прекрасно справился с нагрузкой. Оставалось дождаться утра и начинать переправу.

С последними лучами солнца воздух задрожал от тысяч машущих крыльев. Огромная стая больших бело-розовых птиц с розовыми ногами опустилась на берег затона.

– Фламинго! – восхищенно выдохнула Энинрис.

Величественные птицы расхаживали по воде вдоль берега, ничуть не боясь находящихся здесь же лошадей, то и дело опуская загнутые вниз клювы и ловко вытаскивая мелкую рыбешку. Казалось, весь затон покрылся розовыми цветами.

Ночь пришла ясная, звездная. От реки дул легкий освежающий ветерок. В шатре осталась спать лишь Энинрис, все остальные устроились под открытым небом.

Ночь прошла спокойно, ничто не потревожило сон. Лишь в середине ночи вдруг встрепенулся табун лошадей, зашумел, но быстро успокоился. И чем-то потревоженная часть птичьей стаи вдруг поднялась в воздух, но, сделав круг, снова опустилась на землю.

Утром люди стали свидетелями отлета розовых птиц. Стая взлетела, сделала над затоном круг, словно прощаясь с приютившим ее местом, и еще долго можно было наблюдать на фоне чистого голубого неба уменьшающееся розовое пятно. Проводив птиц глазами, многие вздохнули – птицы улетали в сторону их далеких домов.

Мужчины уже успели умыться, когда из шатра вышла еще заспанная Энинрис.

–А где фламинго? – спросила она, глядя на затон, в котором лишь верхушки тростника покачивались на слабеньком ветру.

– Тебя не дождались! – засмеялся Хутрап, глядя на нее.

– Жаль! – искренне огорчилась она, – у моего дома они практически не появлялись…

В это время тревожные крики послышались со стороны табуна лошадей. Все повернули головы в ту сторону. Кто-то стоял у лошадей и призывно махал руками, что-то крича. Когда до людей дошел смысл его слов, все, не сговариваясь, бросились бежать в ту сторону.