Посольство

Сергей оглянулся – далеко ли они ушли от остальных? Расстояние было уже приличным, никто ничего не услышит.

– Тогда сначала ты скажи мне, почему все так относятся к Шевизе? – Кротов тоже стал серьезен. – Ведь её почти презирают – я вижу. И что такое «отверженная»?

Леала резко развернулась и посмотрела Сергею в глаза:

– Ты знаешь, что сделали с Шевизой в тюрьме? И что делал с ней проклятый палач каждый день?

Сергей смутился:

– Догадываюсь.

– Знаешь. Так вот, любая женщина или девушка из племени грегов должна после такого умереть! – злость исказила лицо женщины. – Никогда свободные греги не возьмут в жены девушку, опозоренную таким образом. И я должна была убить свою дочь, чтобы избежать позора на семью.

Голос Леалы стал тише, она горько призналась:

– Я не смогла… и не смогу.

– Что за хрень! – не выдержал Сергей. – Она что, сама на это пошла, что ли? Дурацкие законы в твоем племени! Так вот – мне плевать на них! Она моя невеста, и пусть все об этом знают!

Неожиданные слова Леалы только укрепили Кротова в своем решении. Не ответив на его возмущение, Леала спросила о своем:

– А откуда ты узнал об обычае «возвращения»?

– Что? Какой обычай? Впервые слышу.

– Тогда я ничего не понимаю. Я же прекрасно видела и вижу, что до сегодняшнего дня ты не питал никаких чувств к Шевизе.

– Откуда ты знаешь? – Кротову неудобно было признаться, что она права. – Может, я просто скрывал?

– Перестань, – отмахнулась она. – Я женщина и мать. И я уже прожила на этом свете слишком долго, чтобы кое в чем разбираться. По нашему обычаю девушку можно вернуть из «отверженных», если кто-то из воинов согласится взять её в жены. Я и подумала, что она рассказала тебе об этом и ты, желая помочь, поступил таким образом. Теперь же я ничего не понимаю. – Она опять пристально взглянула на него. – Еще раз спрашиваю – зачем ты это делаешь?

Кротов повторил свою версию:

– Просто хочу, чтобы она была моей невестой, – он запнулся. – Ну, а потом женой.

Он впервые подумал об этом. Сначала дальше невесты его мысли о Шевизе не шли, но не подтверждать же матери то, о чем она и сама догадалась – все решение было принято только сейчас, и, действительно, как будто по их обычаю – он просто хотел помочь девушке.

– Все равно не поняла, – подвела итог Леала. – Но спасибо тебе, ты спас мою девочку. Так что, выходит, ты дважды мой спаситель, требуй что хочешь. Я готова умереть за тебя!

– Прекрати, Леала! – Кротов замахал руками – слова благодарности, высказанные прямо в лицо, всегда приводили его в замешательство. Он постарался перевести разговор на другое. – Лучше скажи, какие у тебя планы? Помнится, ты обещала, что Кузнец тоже поддержит нас?

Леала тоже была рада заговорить о другом. Не часто гордой предводительнице грегов приходилось благодарить кого-то – всегда и всего она привыкла добиваться сама.

– Конечно, поддержит! – глаза Леалы яростно блеснули. – Надо идти к нему. Я заставлю его вспомнить свои обещания!

– Сколько это займет?

– Два дня. Туда мы можем идти все. Это немного уведет в сторону, потому что нужна дорога для гозаров, но ехать верхом будет быстрее. Мои люди в лесу присматривают за нами, так что двигаться теперь можем, не оглядываясь. Те, кто пришел со мной, пойдут пешком по прямой тропе и придут одновременно с нами. Заезжать в город Кузнеца не надо – развилка с хорошей дорогой в предгорья находится ближе к нам. Там подождете, там хорошие выпасы, а я схожу в город.

– Кузнец ведь тоже захочет оружие?

– Оставь все это мне. Мало ли чего он захочет.

С самого начала Леала выказывала такую уверенность в затее с Кузнецом, что заставила поверить и Сергея. Хотя он и не понимал, на чем это основано, но возражать не стал. «Похоже, у них какие-то свои долги. Попробуем, в случае чего, уйдем и все дела».

После разговора Леала пошла к своим, а Кротов направился искать Парибо и Рекаша. Найдя их, он рассказал им о дальнейших планах. Пассимуши, как всегда, промолчал, так что не понятно было, одобряет он или нет, а «уважаемый» начал было возражать, но, узнав, что поедут на гозарах и в сам город им заходить не надо, тоже замолчал. Сергей истолковал это как согласие.