Посреди серой мглы (ЛП)

Двадцать второе марта. Мой шестнадцатый день рождения. Мой забытый день рождения. Мама с Йонасом пошли работать. Никто из них об этом дне и не вспомнил. Хотя чего я ждала — шумного празднования? У нас почти не было чего есть. Мама всё, что могла, обменяла на марки, чтобы писать папе. Маме я об этом ничего не скажу. Она будет мучиться, что забыла. Месяц назад я ей напомнила о дне рождения бабушки. Она несколько дней чувствовала себя виноватой, корила себя: как она могла забыть о дне рождения родной матери?

Я целый день складывала дрова, представляя себе, как бы мы праздновали дома. Меня бы поздравили в школе. В моей семье бы все оделись в самую лучшую одежду. Папин друг нас бы сфотографировал. Мы бы пошли в дорогой ресторан в Каунасе. День был бы особенным и необычным. Йоанна прислала бы мне подарок.

Я подумала о своём предыдущем дне рождения. Папа присоединился к нам в ресторане поздно. Я рассказала ему, что Йоанна ничего мне не прислала. И от упоминания о моей двоюродной сестре он напрягся.

— Наверное, она просто занята, — сказал он.

Сталин забрал у меня родной дом и родного отца. Теперь он забрал у меня день рождения. Я возвращалась с работы, едва волоча ноги по снегу. Остановилась взять паёк. В очереди стоял Йонас.

— Иди скорее! — сказал он. — Госпожа Римас получила письмо из Литвы. И толстое!

— Сегодня?

— Да! — ответил он. — Не задерживайся. Встретимся у Лысого.

Очередь продвигалась медленно. Я думала о том, как госпожа Римас получила предыдущее письмо. Тогда у неё в доме было тепло и многолюдно. Интересно, придёт ли Андрюс?

Я забрала свой паёк и побежала по снегу к Лысому. Все сбились в кучу. Я увидела Йонаса, подошла и стала позади него.

— Я что-то пропустила? — прошептала я.

— Всё только начинается, — ответил брат.

Толпа расступилась. Я увидела маму.

— С днём рождения! — закричали все.

У меня в горле встал ком.

— С днём рождения, моя хорошая! — сказала мама, обняв меня.

— С днём рождения, Лина, — сказал Йонас. — А ты думала, мы забыли?

— Да. Я думала, вы забыли…

— А мы не забыли! — Мама прижала меня к своей груди.

Я искала взглядом Андрюса. Но его с нами не было.

Мне спели поздравительную песню. Мы сели и съели вместе наш хлеб. Мужчина с часами поведал историю о собственном шестнадцатилетии. Госпожа Римас рассказала, как делала для тортов масляный крем. Она встала и показала, как держала на бедре миску с кремом и работала венчиком. Масляный крем… Я вспомнила, какой он нежный и сладкий.

— У нас есть для тебя подарок, — сказал Йонас.

— Подарок?

— Ну, ленточку мы не нашли, но это подарок, — сказала мама, и госпожа Римас вручила мне какой-то свёрток, внутри которого я обнаружила пачку бумаги и маленький карандаш.

— Спасибо! Где же вы всё это достали? — обрадовалась я.

— Мы секретов не выдаём, — сказала мама. — Бумага в линейку, но ничего другого нам найти не удалось.

— О, это просто замечательно! — сказала я. — Пусть и в линейку.

— Будешь ровно рисовать, — улыбнулся Йонас.

— Тебе нужно нарисовать что-то на память о дне рождения. Это будет единственный такой рисунок. Скоро это всё останется только в воспоминаниях, — сказала мама.

— В воспоминаниях, ага. Хватит этих гульбищ. Идите уже. Я устал, — ворчал Лысый.

— Спасибо, что предоставили свой дом для моего праздника, — поблагодарила я.

Он скривился и махнул руками в сторону двери.

Мы взялись за руки и пошли к Улюшке. Я смотрела в серое морозное небо. Скоро снова будет снегопад.

— Лина. — Из-за домика Лысого вышел Андрюс.

Мама с Йонасом помахали и пошли дальше без меня.

— С днём рождения! — сказал Андрюс.

Я приблизилась к нему.

— Как ты узнал?

— Мне Йонас сказал.

Кончик носа у него покраснел.

— Ты мог зайти, ты ведь знаешь, — сказала я.

— Знаю.

— Узнал, что там за слово было написано? — спросила я.

— Нет. Я не поэтому пришёл. Я пришёл… дать тебе вот это.

Андрюс вытащил что-то из-за спины. Оно было завёрнуто в ткань.

— Поздравляю!

— Ты мне что-то принёс? Спасибо! А я даже не знаю, когда у тебя день рождения…

Я взяла подарок. Андрюс собрался уходить.

— Подожди. Присядь на колоду.

Мы опустились рядом на колоду возле дома. Андрюс неуверенно наморщил лоб. Я развернула ткань и взглянула на него.

— Я… я не знаю, что сказать… — запиналась я.

— Скажи, что тебе нравится.

— О, очень нравится!

Я ужасно обрадовалась. Это была книга. Диккенс.

— Это не «Посмертные записки Пиквикского клуба» — это ведь её я скурил, да? — засмеялся он. — Это «Домби и сын». Я больше ничего из Диккенса не нашёл.

Он подул на руки в варежках и потёр их. Его дыхание в холодном воздухе напоминало дым.

— Это здорово, — сказала я и открыла книгу. Она оказалась на русском.

— Вот теперь тебе придётся выучить русский язык, чтобы читать свой подарок, — заметил он.

Я притворно скривилась.

— Где ты её взял?

Сделав вдох, он покачал головой.

— Ах. Так что, вместе скурим?

— Можно, — ответил он. — Я пробовал немного почитать. — Андрюс сделал вид, будто зевает.

Я засмеялась.

— Ну, Диккенс вначале может казаться немного затянутым…