Пост-капитан

По пути она заметила Софию, которая возвращалась по дорожке, ведущей через парк в Гроуп, поместье адмирала Хэддока. София шагала быстро, размахивая руками и бормоча себе под нос «по левому борту, по правому борту».

— Йо-хо, морячка, — окликнула её Диана через изгородь и с удивлением увидела, что кузина заливается краской. Случайный выстрел попал прямо в цель: София рылась в библиотеке адмирала — просмотрела флотские списки, мемуары офицеров флота, морской словарь Фальконера и «Морскую хронику»; а адмирал, подкравшись к ней сзади в мягких комнатных туфлях, сказал:

— О, гляди-ка, «Морская хроника»! Ха-ха! Вот та, которая вам нужна, — он вытащил том за 1801 год. — Между прочим, мисс Ди была тут до вас — намного раньше — и заставила меня объяснить, что значит «преимущество наветренного положения» и какая разница между шебекой и бригом. Там есть небольшая гравюра, хотя малый, который её рисовал, верно, не разбирался в вопросе и напустил побольше дыму, чтобы скрыть такелаж, который особенно отличается у шебеки. Дайте-ка я вам её найду…

— О, нет-нет-нет, — воскликнула София, совершенно расстроенная. — Я только хотела немножко узнать… — Её голос угас.

Знакомство закрепилось; но оно не зрело, не развивалось так быстро, как этого хотелось бы миссис Уильямс. Капитан Обри оказался необычайно дружелюбен — даже чересчур дружелюбен; но не обнаруживал ни нетерпеливо ожидаемой ею томности, ни бледности, ни даже явного предпочтения. Он, похоже, радовался обществу Фрэнсис так же, как и Софии, и иногда миссис Уильямс даже начинала сомневаться, вполне ли он «то, что надо», и уж не оправдываются ли в данном случае некоторые двусмысленные рассказы по поводу морских офицеров. Не странно ли, что они живут вдвоём с доктором Мэтьюрином? Другое, что её беспокоило — лошадь Дианы: из того, что она слышала от других, и из той малости, в которой разбиралась сама, выходило, что Диана ездит верхом лучше Софии. Миссис Уильямс не полагала это большим преимуществом; но всё равно, теперь она искренне сожалела, что сделала этот подарок. Она пребывала в тревоге и сомнениях: она была уверена как в том, что София заинтересована, но так и в том, что София никогда не заговорит с ней о своих чувствах, и что она не последует её советам, как стать более привлекательной в глазах джентльменов — немножко выпятить вперёд грудь, привести себя в порядок, подкрасить губы, прежде чем войти в комнату.

Если бы она увидела их в один прекрасный день со сворой молодого мистера Эдварда Сэвила, тревога её ещё возросла бы. Софию не слишком занимала охота: она любила скакать галопом, но находила скучным ожидание, и ужасно жалела бедную лису. Её кобыла была бойкой, но не слишком выносливой; в то время как сильный, крепко сбитый гнедой мерин Дианы имел грудную клетку как церковный свод и неутомимое сердце, мог носить её восемь стоунов с утра до ночи и любил присутствовать при убийстве добычи.

В этот день они охотились с пол-одиннадцатого утра, а теперь солнце уже клонилось к закату. Они добыли двух лис, а третья — старая самка — увлекла их в непривычную круговерть, прямо в труднопроходимую местность за Плимптоном с мокрой пашней, двойными изгородями и широкими канавами. Лиса теперь находилась на расстоянии одного поля от них и быстро слабела, направляясь к известной ей дренажной канаве. На последнем этапе Джек благодаря удачной догадке взял правее и таким образом срезал: теперь они с Софией оказались ближе к собакам, чем кто-либо другой; но перед ними было препятствие — высокая изгородь, перед ней грязь, а за ней — блеск воды. София посмотрела на изгородь с беспокойством, направила на неё утомлённую лошадь без малейшего желания оказаться с другой стороны и почувствовала благодарность, когда кобыла отказалась прыгать. И лошадь, и всадница были предельно измотаны; София никогда в жизни не чувствовала себя такой усталой; кроме того, на неё наводило ужас зрелище раздираемой в клочья лисы, а свора как раз снова напала на след. В голосе старой суки, которая вела свору, слышалось неумолимое торжество.

— Ворота, ворота, — закричал Джек, резко развернул коня и поскакал коротким галопом в угол поля. Он уже почти открыл их — кривые, провисшие, с неудобным открыванием влево — когда подоспел Стивен. Джек услышал, как София говорит, что «хотела бы вернуться домой — прошу, продолжайте — я отлично знаю дорогу». При виде её жалобного лица у него тут же исчезла гримаса разочарования, он проглотил своё привычное «лишних за борт», очень мягко улыбнулся и сказал:

— Думаю, я тоже вернусь: хватит на сегодня.

— Я провожу мисс Уильямс домой, — сказал Стивен.

— Нет, пожалуйста, останьтесь, — умоляла София, на её глазах показались слезы. — Пожалуйста, пожалуйста, я прекрасно…