Пост-капитан

Быстрый топот копыт, и на поле выехала Диана. Она вся так сосредоточилась на изгороди и том, что за ней, что только мельком заметила группу, сбившуюся в воротах. Она сидела в седле так прямо и легко, словно проскакала не более получаса; она будто слилась со своим конём в одно целое и не чувствовала ни малейшего напряжения. Она поскакала прямо на изгородь, подняла лошадь точно в нужном месте, и они с шумным всплеском и фонтаном грязи оказались на другой стороне. Её фигура, высоко поднятая голова, сдержанная радость, железная уверенность в своих силах — Джек и Стивен не видели ничего более прекрасного. Ни в малейшей степени не сознавая этого, она была хороша, как никогда в жизни. Лица мужчин в тот момент, когда она высоко и уверенно перелетала изгородь, куда как встревожили бы миссис Уильямс.

Миссис Уильямс с нетерпением ожидала дня бала; она занималась приготовлениями к нему не меньше Джека, и комнаты Мейпс-Корт утопали в газе, муслине и тафте. В голове её роились различные военные хитрости — одна из них заключалась в том, чтобы убрать Диану Вильерс с дороги на оставшиеся до бала дни. Определённых подозрений у неё не было, но она чуяла опасность, и с помощью полудюжины посредников и такого же количества писем ей удалось на некоторое время оставить безумного кузена Дианы без присмотра со стороны семьи. Но тем не менее, она ничего не могла поделать с приглашением, публично озвученным и принятым, и потому условились, что утром четырнадцатого февраля один из гостей капитана Обри привезёт Диану обратно в Чампфлауэр.

— Ди, доктор Мэтьюрин тебя ждёт, — сказала Сесилия. — Он водит свою лошадь туда-сюда по дорожке, на нём новенький бутылочного цвета сюртук с чёрным воротником. И новый парик с лентой. Думаю, за всем этим он и ездил в Лондон. Ди, ты одержала новую победу: раньше он выглядел просто ужасно, и вечно был небрит.

— Перестань глазеть из-за занавески, будто служанка, Сисси. И одолжи мне свою шляпу, ладно?

— Да он теперь просто великолепен, — сказала Сесилия, продолжая глазеть и собирать занавеску в складки. — А ещё на нём жилет в горошек. Помнишь, он явился к обеду в ковровых шлёпанцах? Он был бы почти красив, если бы следил за собой.

— Хорошенькая победа, — сказала миссис Уильямс, тоже выглядывая. — Флотский хирург без пенни в кармане, чей-то побочный сын и вдобавок папист. Фи, Сисси, что ты такое говоришь.

— Доброе утро, Мэтьюрин, — сказала Диана, спускаясь по ступенькам. — Надеюсь, я не заставила себя ждать. Какой у вас замечательный коб, право слово. В этих краях такого и не найти.

— Доброе утро, Вильерс. Вы опоздали. Вы намного опоздали.

— Это единственная прерогатива женщин. Вы знаете, что я женщина, Мэтьюрин?

— Я вынужден прийти к такому заключению, раз уж вы притворяетесь, что не имеете представления о времени — не можете сказать, который час. Хотя каким образом такая малозначащая случайность, как принадлежность к тому или другому полу, может заставить разумное существо, тем более такое развитое существо, как вы, потерять половину столь прекрасного, ясного утра — я не способен постичь. Позвольте помочь вам сесть в седло. Пол, пол…

— Ш-ш-ш, Мэтьюрин. Вы не должны произносить таких слов. Вчера уже вышло достаточно неловко.

— Вчера? Ах, да. Но это ведь не я первый сказал, что острота — неожиданное совокупление идей. Вовсе нет. Это общее место.

— Что касается моей тёти, то она убеждена, что вы уж точно первый, кто использовал подобное выражение на публике.

Они доехали до холма Хеберден Даун: тихое, сияющее утро, легкий морозец; поскрипывание кожи, конский запах, пар от дыхания.

— Я ни в малейшей степени не интересуюсь женщинами как таковыми, — сказал Стивен. — Только как личностями. Вон Полкэри, — добавил он. — Там я вас впервые увидел, на рыжей кобыле вашей кузины. Давайте съездим туда завтра. Я могу показать вам замечательное семейство пёстрых горностаев — целое сообщество.

— Нет, завтра не выйдет, — сказала Диана. — Мне очень жаль, но я должна ехать в Дувр, приглядеть за одним пожилым джентльменом, у которого не всё в порядке с головой. Он мне вроде кузена.

— Но вы же, конечно, вернётесь к балу? — воскликнул Стивен.

— О да. Тут всё устроено. Некий мистер Баббингтон захватит меня по пути. Капитан Обри вам не сказал?

— Я вчера вернулся очень поздно, и мы едва перемолвились словом сегодня утром. Но мне тоже нужно съездить в Дувр на следующей неделе. Я могу зайти к вам на чашку чая?

— Ещё как можете. Мистер Лаунс воображает себя заварочным чайником; он выгибает одну руку вот так, изображая ручку, другой представляет носик и говорит при этом: «Позвольте мне налить вам чашечку чаю». Так что лучшего места не найти. Но вам же надо будет и в город?

— Да. Я буду там с понедельника по четверг.

Она придержала свою лошадь, переведя её на шаг, и, поколебавшись, глядя почти застенчиво, что очень изменило её лицо, придав ей сходство с Софией, произнесла:

— Мэтьюрин, могу я попросить вас оказать мне любезность?

— Конечно, — ответил Стивен, посмотрев ей в глаза, но быстро отвёл взгляд, прочитав в них болезненную неловкость.