Постклассическая теория права. Монография.

Хабитуализация обозначает опривычивание, типизацию определенных действий, образа мыслей, другой активности. Многократное их повторение свидетельствует о формировании социального института. В этой связи важно отметить, что социальный институт - это не только устойчиво повторяющиеся общественные отношения, но и субъекты - люди, которые своими действиями эти общественные отношения воспроизводят, а также мыслительный образ этих отношений. Поэтому все вышеназванные стадии сопровождаются процессом интернализации (или интериоризации, в терминологии Л.С. Выгодского).

Таким образом, воспроизводство социальных институтов (социального мира, в широком смысле слова) одновременно означает воспроизводство субъектов этих институтов. В этом процессе обнаруживается диалог единичного и общего, индивида и структуры. Социальный (и правовой) институт суть объективное, то есть независящее от воли, желания и т.д. отдельных (именно отдельных) субъектов образование. В то же время институт не может существовать вне и без людей, своими действиями и мыслительной активностью осуществляющих его функции. Связь института и человека (субъекта) двусторонняя.

Прежде всего, социальный (и правовой) институт формирует субъекта осуществляя функцию социализации. Важную роль в этом процессе играет идеология, которая, как отмечает Л. Альтюссер, осуществляет узнавание и интерпелляцию (запрос, призыв) субъекта, а тем самым его рекрутирование. «Идеология «действует», или «функционирует» так, что среди индивидов она «рекрутирует» субъектов (она рекрутирует их всех); или «трансформирует» индивидов в субъектов (она трансформирует их всех). Происходит это в той самой операции, которую я называю интерпелляцией, или окликанием. Эта операция стоит за самыми обычными действиями, например, когда полицейский (или кто-нибудь другой) окликает тебя: «Эй, ты!»... Индивид, которого только что окликнули на улице, обернулся. В результате этого «психологического поворота на сто восемьдесят градусов» он превратился в субъекта. Почему? Потому что он распознал, что оклик был «действительно» адресован ему и что «окликнули действительно его» (а не кого-то другого)... И вы, и я всегда уже субъекты и как таковые постоянно исполняем ритуалы идеологического узнавания, гарантирующего, что мы действительно есть конкретные, индивидуализированные, различимые и (естественно) незаменимые субъекты»[846].

Приблизительно тек же рассуждает П. Бурдье, ставя на место идеологии символическую власть номинации[847], действующей через габитус, который «есть о, что позволяет «обжить» институции, практически их присвоить и тем самым поддерживать в активном, жизненном, деятельном режиме, постоянно вырывая их из состояния омертвелой буквы, омертвелого языка, заставляя ожить чувство, растворенное в них. Однако при этом габитус подвергает эти институции пересмотру и преобразованию, что есть компенсация и условие их реактивации. Более того, он есть то, благодаря чему институция может осуществляться со всей полнотой: достоинство инкорпорации, эксплуатирующей способность тела принимать всерьез перформативную магию социального, есть то, что делает короля, банкира или священника вочеловеченной наследственной монархией, финансовым капитализмом или Церковью. Собственность присваивает собственника, воплощаясь в форме порождающей структуры практик, наилучшим образом адаптированных к ее логике и требованиям. Есть все основания сказать вслед за Марксом, что «владелец майората, сын-первенец, принадлежит земле», что «она его наследует», или что «персоны» капиталистов есть не что иное, как «персонификация» капитала, поскольку процесс социализации - чисто социальный, но почти магический, - освященный актом институирующего указания («маркировки»), делающего из индивида «старшего», «последователя», «христианина» или попросту мужчину (в противоположность женщине) со всеми вытекающими привилегиями и обязательствами...»[848].

Однако, с другой стороны, именно субъект права формирует правовую реальность и одновременно формируется сам, совершая «первичный произвол» (по терминологии П. Бурдье) своей внешне проявляющейся активностью[849].

Заметим, что этот же диалог относится и к антиномии человек - статус, то есть распространяется и на отношения человек - правовой статус.

В общем и целом, диалог индивида и структуры проявляется в том, что в процессе индивидуальной социализации структура господствует над субъектом, формируя его. Когда же процесс социализации завершен, то есть субъект в основном социализирован (хотя этот процесс длится всю жизнь), приобщен к господствующим нормам, ценностям, знаниям, он имеет возможность попытаться осуществить преобразование структуры. Для выдающихся индивидов такие попытки часто оказываются успешными (хотя их успех зависит от множества факторов, а не только от свойств личности реформатора). Этот диалог показывает возможность преодолеть («снять») антиномию человек - структура, индивидуализм - объективизм.