Постклассическая теория права. Монография.

Особое значение проблема представительства приобретает в эпоху глобальных проблем современности, когда происходит рост некомпетентности масс вследствие дифференциации знания. Может ли народ давать компетентные наказы своим избирателям или хотя бы компетентно их контролировать, если признать преимущества свободного мандата над императивным? Сомнительность положительного ответа вытекает как раз из растущей некомпетентности большинства и манипулируемости общественным мнением[1151]. Проблема представительства усугубляется также тем, что, как доказал К. Арроу, с одной стороны, результат голосования - единственного способа обеспечить представительство - прямо зависит от процедуры его проведения, а, с другой стороны, не существует правила коллективного выбора, удовлетворяющего принципам демократии[1152]. Другими словами, принятие демократического решения, в традиционном для Запада слова, принципиально невозможно. В связи с этим представляется справедливым суждение А.Н. Кольева о том, что «иллюзия участия масс в политическом действии - один из самых устойчивых политических мифов. Более глубокий взгляд на социальные процессы обнаруживает, что везде и всюду правит меньшинство, а массы либо являются зрителями политического театра, либо играют в нем роль толпы. Именно меньшинство способно дать массе такое видение жизни, которое превратите в нацию - общество, пронизанное пониманием политического, пониманием социальной и властной иерархией»[1153]. Нельзя не согласиться с В.П. Макаренко относительно того, что в политике, как и в экономике «немногие эксплуатируют многих». Поэтому «демократия воплощает надежду на смягчение экономической эксплуатации и политического господства путем регулярной смены правительств и парламентов. Но эта надежда рухнула. Демократия не ликвидировала господство одних социальных групп (классов) над другими. В настоящее время в экономике господствует средний класс. В политике он преобразовался во всесильного среднего избирателя, влияющего на сферу распределения. Трудящиеся классы по-прежнему угнетены»[1154].

Выход из создавшегося противоречивого положения - если он может быть найден - состоит, в общем и целом, в развитии контроля общества за представителями народа и инстинкте самосохранения, побуждающем власть предержащих принимать решения, обеспечивающие целостность (выживание) социума. В этой связи представляются достаточно реалистичными некоторые положения делиберативной или дискурсивной теории демократии, например, требование широкого публичного обсуждения социально важных вопросов, разработку процедур выявления формируемого политически активной общественностью социальных предпочтений[1155].

В свою очередь отношение государственной власти, представленной государственным аппаратом (государственными служащими) и общества, представленного населением, также имеет диалогическую природу. Очевидно, что государственная власть должна принимать решения не в собственных интересах, а в интересах общества[1156]. В то же время государственная власть рекрутируется из общества при любом типе политического режима. В этом выражается диалектика публичности государственной власти: представлять социум и выступать арбитром над ним. Однако не секрет, что в реальности государственная власть (государственные служащие) далека от такой идеально-типической конструкции.

Серьезнейшей проблемой, требующей специального изучения, является экспликация общественных предпочтений, которые должна (по идее, например, теории общественного договора) агрегировать и осуществлять государственная власть. Э. де Ясаи приводит достаточно веские аргументы, чтобы несколько провокационно заявить: «... в любом обществе, где отсутствует полное единогласие и существует плюрализм интересов, государство, сколь угодно сговорчивое, не может преследовать иные цели, нежели свои собственные»[1157]. Главный аргумент состоит в том, что в современном сложноструктурированном обществе не существует объективных критериев сравнения индивидуальных предпочтений и их агрегирования в единую цель государственной деятельности[1158]. «Ввиду необходимости взвешивания индивидуальных целей — поскольку нет другого способа слить их в единую, величину, максимизируемый индекс — государство должно, несмотря на весь свой альтруизм и беспристрастность, трансформировать цели своих подданных, соединяя их в собственную цель, потому что выбор весов, применяемых к целям каждого индивида, не принадлежит никому, кроме государства. Существует ни на чем не основанная вера в то, что при демократии государство веса не выбирает, потому что они заданы, встроены в некое правило, которому государство не может не следовать, пока оно остается демократическим.