Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

Номенклатурные кланы особенно часто формировались там, где до смены режима различные службы безопасности и военные структуры играли наиболее важную роль из-за более жесткого характера их иерархических цепочек (например, в Азербайджане)[536]. Но даже в таких случаях не везде номенклатура превращалась в клан. Действительно, на территории советской Центральной Азии высшее руководство коммунистической партии и служб безопасности сразу же сформировало неформальные патрональные сети, однако если мы начнем двигаться через православный регион в сторону западно-христианского, то увидим, что по мере продвижения все меньший процент членов номенклатуры становился членами посткоммунистической правящей элиты[537]. Это связано с тем, что номенклатура, которая зависела от бюрократической иерархии, по большому счету не подходила на роль посткоммунистического клана, основанного на неформальных связях и личной преданности верховному патрону. Этот момент хорошо иллюстрирует участь старых коммунистических партий в регионе. После смены режима патрональные автократии, ранее входившие в состав Советского Союза (особенно Туркменистан и Узбекистан), отделились от СССР под руководством местной партийной элиты или службы безопасности, не запустив при этом никакого демократического транзита[538]. Однако такие партии, по-видимому, могут существовать лишь временно и в конце концов теряют свое значение, исчезают или трансформируются в «националистические». Так, бывший глава местной коммунистической партии, укрепив свою власть через президентскую систему, часто покидает старую партию и учреждает новую, как змея, которая сбрасывает старую кожу[539]. Заметным исключением из этого правила является Туркменистан, где правящая партия остается коммунистической партией-правопреемницей. Это во многом объясняется тем, что основные демократические институты не были созданы даже формально (страна оставалась де-юре однопартийной системой до 2008 года)[540]. Однако если создание однопирамидальной системы происходило после более длительного транзита через патрональную демократию, как это было в России в ходе правления Ельцина и Путина, то новая патрональная сеть превращается в политическую партию, дистанцирующуюся от коммунистического прошлого, тогда как коммунистической партии приходится довольствоваться ролью оппозиции[541].

В Украине кланы, отличаясь своеобразным региональным характером, породили днепропетровскую и донецкую региональные группировки, которые включают множество малых и больших кланов и имеют в своем составе несколько важных для украинской политической жизни фигур и партий. Эти в значительной степени этнические кланы[542], сначала входившие в номенклатуру, а затем продолжившие свое существование в посткоммунистическую эпоху, «также были связаны с организованной преступностью. Формирование украинских кланов происходило в эпоху постсоветской „криминальной революции“. Некоторые из лидеров этой „революции“ оказались впоследствии полигархами и олигархами (включая дважды судимого Виктора Януковича и Рината Ахметова, который, как считается, с 1995 года возглавлял преступные группировки в Донецке). Другие остались на уровне поставщиков охранных услуг и глав группировок, осуществляющих рейдерские захваты. Криминальное подполье было одним из важнейших источников кадров для украинских кланов»[543]. Таким образом, в случае Украины можно говорить о наличии не только этнических, но и криминальных кланов.