Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

2. Правящая элита использует неограниченную власть для увеличения своего благосостояния (накопления личного богатства), то есть (а) обогащает себя, а в случае патрональной автократии – и членов приемной политической семьи, а также (b) обогащает своих потенциальных вассалов, то есть тех, с кем правящая элита (и особенно ее лидер) может установить прочные патрональные отношения.

Следует понимать, что мотивы монополизации власти и накопления личного богатства идут рука об руку: их трудно отделить друг от друга или расставить в иерархическом порядке, ведь для накопления богатства необходимо обладать властью [♦ 5.3.2], а для того, чтобы ее удержать, приходится использовать богатство [♦ 5.3.4.4]. Неудивительно, что в русскоязычной литературе возникает понятие власть-собственность, которое очень четко отражает тот факт, что в посткоммунистическом регионе нет власти без собственности и нет собственности без власти[238]. Эти два мотива всегда тесно связаны, и их нельзя разделить в отсутствие идеологической программы, которая не была бы сосредоточена на накоплении богатства. Более того, такую правящую элиту можно охарактеризовать не как управляемую идеологией, а как пользующуюся идеологией [♦ 6.4.2]. Элита может публично транслировать некую идеологию и видение того, как должно функционировать общество, но те конкретные политические шаги, которые она предпринимает на практике, как правило, не соответствуют этой идеологии. Таким образом, мы не можем принять транслируемую элитами идеологию как доминирующий принцип функционирования государства[239]. Скорее действия государства с такой правящей элитой можно объяснить тем, что последняя сосредоточена на себе самой и использует инструменты государственной власти для удовлетворения своих интересов. В государстве, подчиненном принципу интересов элит, правящая элита злоупотребляет политической властью ради собственной выгоды [♦ 5.3] и пытается устранить плюрализм, чтобы сохранить свою монополию на власть [♦ 4.4.3].

Несмотря на то, что следующий вопрос будет рассмотрен подробно в Главе 6, нам уже сейчас, забегая немного вперед, важно отметить, что ведóмость правящей элиты политической идеологией – это не психологический, а социологический вопрос. Наше утверждение о том, что система лишь пользуется идеологией, не означает, что правители «не верят» в то, что говорят. Как известно, чужая душа – потемки, что в нашем случае создает вполне реальную аналитическую проблему, связанную с невозможностью доступа к мыслям правителей или их точной верификации[240]. Поэтому мы утверждаем лишь то, что система управляется идеологией только в том случае, когда идеология действительно отражает доминирующий принцип, как мы его определяем, то есть когда ее можно разглядеть в основе большинства государственных действий. Как будет показано далее, государства, где этот критерий выполняется, существуют. Например, в коммунистических диктатурах основные черты режима действительно вытекают из базовых принципов идеологии марксизма-ленинизма [♦ 4.2–3, 5.5.1]. В то же время основные черты государств, функционирующих по принципу интересов элит, не имеют ничего общего с той идеологией, которую публично транслируют их правящие элиты, поэтому, придерживаясь аналитических принципов описательной социологии, мы можем рассматривать эти государства не как управляемые идеологией, а только как использующие идеологию в интересах политической верхушки.