Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

С другой стороны, мы, вероятно, внесем новое уточнение, проистекающее из нашей концептуальной структуры, которое заключается в следующем: сила гомогенизирующего режимы эффекта западных связей и рычагов влияния зависит от того, претерпела ли страна антипатрональную трансформацию до того, как она вступила в ЕС. Как мы отмечали выше, двухуровневый подход к изменению конфигурации разделяет уровни безличных институтов и личных сетей. «Демократическая» и «антидемократическая трансформация» относятся к первому уровню, а «патрональная» и «антипатрональная трансформация» – ко второму, при том что оба уровня могут изменяться независимо друг от друга (одноуровневая трансформация) или вместе (двухуровневая трансформация) [♦ 7.3.4.1]. Левицкий и Вэй справедливо замечают, что условия для вступления в ЕС, предъявляемые потенциальным государствам-участникам, являются эффективными на уровне безличных институтов, то есть в рамках демократической трансформации, но их влияние на личные сети является в лучшем случае сомнительным. В целом можно сказать, что гомогенизация режима и фактическая интеграция в западный цивилизационный блок происходит при двухуровневой трансформации, когда изменения на уровне безличных институтов сопровождаются антипатрональной трансформацией. Однако если имеет место только одноуровневая трансформация, демократическая трансформация означает лишь создание институционального фасада. В таких случаях влияние западных связей и рычагов влияния является не подлинной демократизацией, а только маскировкой [♦ 6.5]. Правящие элиты этих режимов осознали, что стране не обязательно быть либеральной демократией – достаточно лишь казаться таковой, по крайней мере для западных наблюдателей, привыкших к одноуровневому подходу [♦ 7.3.4.1]. Венгрия, пожалуй, лучший тому пример. Орбан построил однопирамидальную патрональную сеть и управляет ей среди нейтрализованных институтов публичного обсуждения [♦ 4.3], исполняя при этом (по его собственному выражению) «танец павлина», то есть успокаивая критиков косметическими изменениями и последовательно отрицая на форумах ЕС, что он нарушает его принципы[1045]. Связанная с этим практика поддержания публичного демократического имиджа – это отмывание репутации, когда патрональные акторы управляют международным фокусом внимания и влияют на процессы публичного обсуждения через фирмы по связям с общественностью, нанятых лоббистов и аналитические центры[1046]. Кроме того, Венгрия рассчитывала статистические данные не так, как того требуют стандарты ЕС, что стало источником споров между их статистическими службами (особенно в том, что касается государственного долга)[1047]. Используя такие средства, патрональные режимы ЕС поддерживают сложные системы маскировки, включающие демократические на первый взгляд институты, на самом деле управляемые неформальными патрональными сетями.

Большая часть объединенных в ЕС суверенитетов связана с вопросами политики, такими как унификация формальных нормативных рамок и барьеров для международного движения товаров, капитала, услуг и рабочей силы. Это отлично работает при интеграции либеральных демократий, когда политические акторы различаются с точки зрения проводимой ими политики, но не с точки зрения режимов. Но такой подход не работает, когда правящие элиты относятся к разным типам, истинная природа которых заключена на уровне личных сетей (неформальных патрональных сетей), а не в формальных правилах и нормах. Единственное устанавливаемое ЕС ограничение, которое связано именно с режимом, касается защиты личных свобод через постановления Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и Суда Европейского союза[1048]. Отчасти это предотвращает ситуации, когда патрональные государства – участники ЕС низводят своих граждан до положения слуг [♦ 3.5.1], вызывая тем самым либеральную деформацию патрональных демократий и автократий. Это означает, что личные свободы, такие как свобода слова, передвижения и свобода от пыток, гарантированы лучше (в отличие от политических свобод), что также очевидно из международных индексов демократии[1049].