Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Схема 7.25 дает, согласно подсчетам Гэдди и Икеса, примерную оценку ренты в России, и показывает, как динамика ренты следовала за развитием режима. После нефтяного кризиса 1973 года искусственно низкие цены на энергию, характерные для плановой экономики, обеспечивали советской экономике значительный поток ренты, принося пользу не частным лицам или компаниям, а странам советской империи в целом. Таким образом, хотя распределение ренты и могло варьироваться от страны к стране на дискреционной основе, генеральные секретари партии или их номенклатура не присваивали ренту в целях личного обогащения. Количество ренты достигло своего пика в 1980-х годах, а потом постепенно уменьшалось, по мере того как империя распадалась вместе с некогда единой энергетической индустрией. Оно продолжало падать и после смены режима, достигнув дна в период олигархической анархии, когда государство было слабым и ни одна патрональная сеть не контролировала государственные институты в объеме, достаточном для того, чтобы использовать все возможности создания новых источников ренты путем дискреционного вмешательства [♦ 5.4.2]. Затем, на рубеже тысячелетия рента начала расти, когда пришедший к власти Путин понял, что любой, кто контролирует рынки природных ресурсов, получает еще и монополию на власть в стране[1090]. Наконец, после того как Путин подчинил себе конкурирующие патрональные сети, рента подскочила за счет возглавляемого центром рейдерского захвата нефтяной компании «ЮКОС», отчуждения налоговых доходов региональных властей от ресурсных компаний и, наконец, институционализации однопирамидальной системы в 2003–2004 годах[1091].

Схема 7.25: Рента, полученная от нефти и газа в России в 1950–2010 годах (нефтяная рента обозначена черным, газовая рента – серым; значения даны в млрд долларов США 2011 года). Источник: Gaddy C., Ickes B. Russia’ s Dependence on Resources // The Oxford Handbook of the Russian Economy. Oxford; New York: Oxford University Press, 2013. P. 315

Поскольку Путин превратил Россию в патрональную автократию, объемы ренты значительно превзошли те величины, которые извлекались в Советском Союзе, а назначение этой ренты изменилось. Теперь лишь ее часть используется для поддержания стабильности режима, кооптации россиян и поддержки соседствующих автократий ценовыми субсидиями. Другая часть ренты в настоящее время тратится на ныне нескрываемую цель личного обогащения, то есть на поддержку членов приемной политической семьи и ее компаний. Гэдди и Икес демонстрируют это, отслеживая распределение отдельных элементов ренты в путинской централизованной и монополизированной системе ее создания. Официальные доходы тратятся на реинвестиции и личное обогащение формальных и неформальных владельцев; неформальные доходы отходят к формальным владельцам, которые скрывают эту часть доходов от верховного патрона ради своего личного обогащения. Официальные налоги идут в государственный бюджет, а верховный патрон распоряжается ими через законодательство, выполняющее роль приводного ремня [♦ 4.3.4.4], тогда как неофициальные налоги, то есть плата за крышу [♦ 5.3.3.1], распределяются между региональными патронами и членами местных сообществ. Наконец, чрезмерная стоимость образуется через контракты, где цена на товары и услуги, которые на неконкурентной основе достаются фирмам приемной политической семьи, заведомо завышается. По мнению авторов, все это обычно происходит в соответствии с неформальными патрональным приказами Путина, который таким образом направляет энергетическую ренту на истощение трофейных пузырей российской экономики [♦ 5.5.4.3][1092].