Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Теперь, когда мы рассмотрели понятие ренты, создаваемой государством, и извлечения ренты, мы можем перейти к концепту, представленному в Главе 2, а именно рентоориентированному государству. Используя термины из предыдущей части, можно сказать, что рентоориентированное государство – это государство, которому свойственно поведение получателя ренты, то есть оно закрывает рынки для собственной выгоды[192]. Государство является локализованным монополистом целого ряда (государственных) услуг и собирает налоги, чтобы их финансировать. Если при этом размер налога превышает сумму, равную стоимости этих услуг на открытом рынке, то это означает, что государство использует чрезмерное налогообложение и собирает ренту [♦ 2.4.4]. Расходование этих дополнительных ресурсов в целях личного обогащения, оказание протекции корешам или непотизм – то, за что общество никогда не стало бы платить, – называется фаворитизмом. Наиболее распространенные примеры включают в себя расширение государственной бюрократии / компаний и раздача должностей с высокими зарплатами друзьям или однопартийцам; расходование налоговых средств на дополнительные льготы для политиков; или предоставление финансовой помощи конкретным фирмам[193]. Эти перечисленные выгоды, которым свойственна дискреционность, а также чрезмерное налогообложение не всегда идут вразрез с законом. Часто они возникают вместе с расширением государственного сектора и увеличением количества государственных должностей, которые можно раздавать членам партии (например, позиции на государственных и контролируемых государством предприятиях)[194].

Необходимо отметить, что рентоориентированное государство не следует путать с «государством-рантье». Этот термин используется в литературе для обозначения ситуации, при которой государство получает значительную часть своих доходов от добычи нефти или аналогичных прибыльных ресурсов, «находящихся в свободном доступе»[195]. В этом заключается важнейшее отличие нашего определения от принятого в литературе: в традиционном понимании использование природных ресурсов, таких как нефть или природный газ, считается «пожинанием плодов без посева», а следовательно, – сбором чистой ренты[196]. По нашему мнению, эксплуатация природных ресурсов не является сбором ренты как таковым, поскольку размер ренты равняется разнице между прибылью на существующем и открытом рынках. Тем не менее «государство-рантье», понимаемое в общепринятом смысле, может быть также рентоориентированным в наших терминах. Об этом свидетельствует исследование Клиффорда Гэдди и Барри Икеса, посвященное анализу ренты, извлекаемой из природных ресурсов России в том смысле, как мы ее понимаем[197]. По их мнению, энергетическую ренту России генерируют пять составляющих: заявленные расходы, превышающие стоимость расходов на открытом рынке, который авторы называют «естественной стоимостью» производства; ценовые субсидии; формальные налоги; неформальные налоги, которые мы называем платой за крышу [♦ 5.3.3.1], выплачиваемые в виде контрактов по завышенным ценам; и прибыль предприятия за вычетом налогов. Авторы отмечают, что эти выгоды распределяются между несколькими акторами, включая Путина и региональных патронов, а также поступают в государственный бюджет и к формальным владельцам энергетических компаний, которые скрывают часть прибыли, чтобы использовать ее в личных целях и не допустить ее изъятия приемной политической семьей[198].