Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Основной метод приватизации, применяемый в России с 1992 года, представлял собой решение, выдвинутое правительством ‹…› только потому, что в противном случае парламент вообще не принял бы закон о приватизации. Причина была в том, что только такая редакция этого закона соответствовала интересам руководителей предприятий, которые доминировали в парламенте. ‹…› При ваучерной приватизации акции, помимо переданных или проданных сотрудникам и менеджерам [около 50 %], продавались также сторонним инвесторам ‹…›, однако 29 % акций можно было продать только за ваучеры на аукционах. ‹…› Эти формы собственности были обречены на сокращение ‹…› по двум причинам ‹…›. Во-первых, концепция собственности в руках сотрудников имела мало поддержки в системе права, слабые стимулы и незначительное правовое обеспечение. Во-вторых, ‹…› если защита интересов и прав мелких акционеров слаба, структура собственности имеет тенденцию к высокой концентрации. В таких странах быть маленьким акционером не выгодно. [В ходе вторичной приватизации в] России, Украине и Словении ‹…› доля участия менеджеров в капитале выросла, а доля обычного персонала снизилась. ‹…› Рядовые сотрудники были пассивными собственниками, а менеджеры были активны, и, в значительной степени злоупотребляя своими руководящими должностями, постепенно лишили миноритариев их долей в акционерном капитале (как, вероятно, и других владельцев)[282].

Наконец, третий метод – трансформация власти сверху вниз – предполагал то, что Ольга Крыштановская и Стивен Уайт описывают как «приватизацию государства государством». Анализируя ситуацию в России, они указывают на несколько случаев, «когда государственные чиновники, используя свои официальные полномочия, [приватизировали] те части государства, за которые [сами] несли ответственность. ‹…› Этот тип приватизации включал в себя всесторонние изменения в системе экономического управления, банковской сфере и розничной торговле, а также продажу наиболее прибыльных предприятий. Например, министерства превращались в концерны. Министр, как правило, уходил в отставку или становился консультантом того концерна, который появлялся на месте министерства. Президентом концерна обычно был бывший заместитель министра, а концерн приобретал статус акционерного общества. Акционерами становились, как правило, люди, входящие в высший состав руководства бывшего министерства, а также предприятия, за которые они несли ответственность. Таким образом, имущество министерства становилось частной собственностью его главных должностных лиц; а сами они не просто приватизировали организацию, за которую были ответственны, но и делали это для личной выгоды»[283]. Ситуации такого рода случались до массовой приватизации, масштабы которой были поэтому сокращены. Конечно, экономист Виталий Найшуль, преувеличивал, когда сказал ельцинскому министру, ответственному за приватизацию: «Ваши планы по приватизации российской промышленности никогда не сработают. Все уже приватизировано и отдавать больше нечего», – но у него были на то основания[284].