Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Недавно в видео-мессенджере FaceTime ввели функцию, которая при помощи дополненной реальности корректирует изображение таким образом, что зрачки говорящего, если он смотрит на экран, всегда направлены на собеседника или зрителей — якобы это делает контакт более «человечным». В гарнитурах виртуальной реальности нескольких производителей уже появилось отслеживание глаз, и эта функция становится одной из ключевых для обеспечения «более реального» присутствия в виртуальных пространствах (метавёрсах) и коммуникации между аватарами. VR-гарнитуры — это трёхмерное воплощение цифрового взгляда, они ставят смотрящего в центр мира, делая проблематичными другие перспективы; все эти окуларцентричные инновации описываются как движение навстречу реалистичной и более плотной связи между людьми в онлайне; но технологии не помогут сделать более человечным мейлгейз, метастазированный консюмеризмом. На заре интернета, в 1995 году в Нью-Йорке проходила конференция Black Nations/Queer Nations[253]; выступая там, темнокожий поэт Эссекс Хемфилл задавался вопросом, что его ждёт в зарождающейся цифровой среде, — «возможно ли, что меня не ждут и здесь? Позволят ли мне сконструировать виртуальную реальность, которая даст мне сил? Способен ли невидимый человек увидеть своё отражение? <…> Мои публичные характеристики продолжают определяться страхом меня, мифами обо мне, старым добрым презрением. Вся эта путаница сопровождает меня в киберпространстве. Каждое оскорбление и унижение, гнев и подозрения. Нелегко любить себя как темнокожего человека, живущего в Америке. Не легче и нашим сестрам… Не заблуждайтесь: расизм не уживается ни с большим членом, ни с горячей киской, ни с королевской родословной». Хемфилл умер через полгода от СПИДа, так не узнав, что цифровая среда не особо преуспела в преодолении расизма, ксенофобии и белого мужского взгляда, а современные алгоритмы на 20–30 % хуже распознают лица темнокожих людей, путают их с шимпанзе и поднимают статистику ошибочных арестов; что даже сенсоры на автоматических кранах воды не распознают в темнокожих живых людей.

Магическое мышление

Близости с секс-куклами и роботами, если честно, — наименее интересная часть сферы техноинтимностей; это уже происходит какое-то время и это будущее, в котором сложно сомневаться, в отличие от будущего, где персональные данные принадлежат пользователям, а алгоритмы прозрачны. Но идея о любви между человеком и машиной открывает дорогу к гораздо более интересным сторонам отношений человека с технологическим. Почему вообще возможно очарование людей синтетическими и механическими объектами и алгоритмами? Одно из предположений выдвигает польский философ Мацей Мусял в книге Enchanting Robots[254]. Ему кажется, что роботы, захватившие воображение людей в 20 веке, обладают способностью очаровывать людей потому, что человек всё более раз-очарован — в двойном смысле: во-первых, люди и отношения между ними становятся источником разочарования потому, что перестают нести заряд необычного, магического и уникального, — чего-то, что не может быть вычислено и запрограммировано в роботов; во-вторых, люди раз-очаровываются в отношениях с людьми, потому что они всё больше проявляются как проблематичные: это то, о чём мы говорили в предыдущих главах, когда вскрываются идеологии принудительной любви, секса и семейственности, которые скрывают насилие и неудовлетворение. Мусял пишет, что в этих условиях роботы становятся источником человеческих преимуществ без человеческих недостатков. Другой причиной отказа от людей в пользу машин становится увеличение онтологической уязвимости в мире; он приводит в пример людей, которые вступают в близкие отношения с куклами, роботами или объектами, объясняя свою привязанность к неодушевлённым предметам тем, что они никогда их не покинут и отношения с ними чувствуются устойчиво, в отличие от отношений с человеком. Ещё более важную роль в обеспечении онтологической безопасности играют роботы, которые ухаживают за пожилыми людьми; Мусял ссылается на исследования, выяснившие, что роботы снижают уровень стресса, тревоги и одиночества, и в этом смысле человеку, о котором они заботятся, действительно важно быть уверенным, что источник заботы никуда не денется и не выгорит. Но очарование роботами и голосовыми ассистентами — это часть большой истории отношений человека с неодушевлённым миром. Мусял пишет, что «было бы удивительно, если бы люди не одушевляли, не очеловечивали, не привязывались бы эмоционально к роботам и не рассматривали бы их как интимных партнёров, потому что человечество занималось этим в отношении куда менее изощрённых неодушевлённых объектов на протяжении тысячелетий». Речь идёт об анимизме, так или иначе присутствующем во всех мировых религиях и эпистемологиях многих коренных народов (когда люди приписывают одушевлённость или человеческие свойства неодушевлённым предметам и явлениям), а также о более широкой категории магического мышления.