Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма

Но даже в случае двух элементов убедительных теоретических моделей довольно мало. Старейшая из них — это логическая модель субъекта и предиката, которая, когда ее освободили от ее пропозициональной логики с ее утверждениями и притязаниями на истинность, была недавно переписана как отношение между темой и комментарием. Литературной теории по большей части приходилось иметь дело с этой структурой только в анализе метафоры, в котором важным представляется проведенное А. А. Ричардсом различие между содержанием и оболочкой. Однако семиотика Пирса, которая неустанно стремится постичь процесс интерпретации (или семиозиса) во времени, обычно переписывает все эти различия в категориях первоначального знака, в отношении к которому второй знак выступает в роли интерпретанты. Наконец, современная нарративная теория проводит рабочее различие между фабулой (историей, сырыми материалами базового повествования) и собственно мизансценой, то есть тем, как эти материалы рассказываются или инсценируются; другими словами, их фокализацией.

В этих формулировках следует сохранить способ полагания двух знаков равной природы и ценности, но лишь для того, чтобы заметить, что в момент их пересечения тут же устанавливается новая иерархия, в которой один знак становится чем-то вроде материала, с которым работает другой знак, или же первый знак определяет содержание и центр, к которому второй присоединяется для выполнения вспомогательной и подчиненной функций (в этом случае приоритеты в иерархическом отношении представляются обратимыми). Однако терминология и номенклатура традиционных моделей не фиксируют то, что определенно становится фундаментальным качеством потока знаков в нашем видеоконтексте, а именно: они меняются местами; ни один знак никогда не сохраняет своего приоритета в качестве темы операции; ситуация, в которой один знак работает как интерпретанта другого, сугубо временная, поскольку она подвержена неожиданным изменениям; в беспрестанном вращательном движении, с которым нам приходится иметь здесь дело, два наших знака занимают позиции друг друга, находясь в ошеломляющем, едва ли не постоянном обмене. Это нечто вроде беньяминовского «развлечения», возведенного в новую, исторически беспрецедентную степень: и в самом деле, мне хотелось бы предположить, что эта формула дает нам по крайней мере удачную характеристику некоей собственно постмодернистской темпоральности, следствия которой еще предстоит извлечь.