Постник Евстратий: Мозаика святости

Втекались тонкими струйками из Ляховской земли (Польши) и из Тавриды, гонимые из далекой, разбитой Святославом Хоробрым Хазарии. Столетия было им мало, текли и текли из волжской хазарской земли гонимые ветрами перемен евреи, найдя благодатную жизнь под кровом Святополка Второго

(правил с 1093 по 1113 г.г.) в славном Киеве.

Понемногу еврейский квартал расширялся, втекая в кварталы словян. Растекался и промысел пришлых людей, росли и проценты по долгам словян вездесущим ростовщикам. Позорное занятие для словян, оно быстро стало неотъемлемой частью жизни еврейской: рост денег давал так много, так много, что княжеская доля росла и росла, а князюшка скуп был и жадобен. Тому и терпел, по выражению Карамзина, жидовскую кровь в златом граде, объясняя боярам: «Золотые ворота нужно сусалью покрыть? Сильно надобно. Дружину мою содержать из варяг тоже надобно? Дюже надобно. Дружина растёт, растут и потребы».

Нелюбовь народа к князю-мучителю была так велика, что князь содержал дружину втрое-вчетверо мощнее, чем остальные князья. Народ едва дождался смерти князя в 1113 году, отказавшись принять в свои правители родичей князя. И наступило безвластие, вплоть до прихода Владимира Мономаха. Киевляне было начали большой погром, евреи были вынуждены спрятаться в самой большой из синагог Киева. Киевляне окружили каменную синагогу, решая при этом сломать бревном ворота в синагогу, и, поубивая жидов, захватить их ценности, или спалить вместе с людьми синагогу, навалив вокруг неё бревна.

Тут подоспел Владимир Мономах, и перед князем народ поставил знаменитых три условия, главным из них было: убрать из Киева жидов. Князь посетовал, что к этому времени на Руси жидов стало так много, что они проживают во всех княжествах, например, Владимире-Волынском, и потому он не имеет права без совета князей разрешать эту тему. Не имеет права позволить грабить и убивать жидов.

Вскоре, все в том же 1113 году, князь в Выдубоче, в православном монастыре, собрал Совет русских князей, где живо обсуждался вопрос о засилии жидов на Руси, об обманах жидов, о лихих процентах, о сманивании христиан в жидовскую веру и главный вопрос: что делать?

И был принят закон, так сказать, о депортации жидов. Им было разрешено до определенного срока уйти без гонений, без отъятия имущества за пределы Руси.

Основная масса подалась в Польшу, так как к тому времени в Западной Европе стали происходить массовые погромы еврейского населения, и те вынуждены были спасаться бегством во всю ту же Польшу. Владимир Мономах дал им уйти «без крови», то есть без насилия, даже передав еврейской общине отступные, и весьма немалые, как расходы на переезд. Более того, князь из собственного имущества оплатил долги киевлян перед ростовщиками. Однако, киевляне таки не удержались от буйства, и вплоть до 1117 г. учиняли самосуд над евреями. Жидовский квартал был уничтожен в 1124 г. большим пожаром. Жидовские ворота переименованы. (Из сведений, собранных великим русским историком Василием Татищевым).

И Святополк продолжал: «А хлеб в закрома на случай мора иль глада я должен собрать? Собираю! На всё деньги нужны, на все гривны, куны потребны».

Бояре молчали, убежденные не златыми речами великого князя-кагана, не его краснобайством, а, скорее, блеском мечей ратников князя, набранных почти сплошь из заезжих варягов, которым словяне так и не стали родными.

Такое же мощное убеждение не нравилось киевлянам, но куда деваться от тяжелой княжеской длани и грозности княжьей дружины.

Утешался народ, что великий митрополит Иоанн II (правление с 1080 г. по 1088 г.) запретил продажу христианских рабов перекупщикам из евреев, вторя церковным законам Константинополя.

Только князюшка, набожный христианин, всё терпел: и продажу рабов, и учащение половецких набегов, уже топтавших не только южные окраины русской земли, их набеги становились все ближе и ближе к Киеву-граду. Тяжкое злато подобно оковам, которыми половец русский полон окутал цепями. Также тяжко и вовсе не можно скинуть с себя эту тяжкую ношу. И терпел киевский князь Святополк, набивая мошну тяжким златом: ночами не спал, всё ходил в кладовую, всё считал и считал, всё мечтал и мечтал о всё больших потоках в свои закрома и кладовища. И евреи исправно несли свою десятину кагану.

А утром стоял на заутренней службе, молясь и рыдая перед образами. Плакался Богу князюшка Святополк, елозил коленями пол Десятинной (церковь была построена на деньги простых киевлян, дававших десятую часть своих доходов на постройку церкви в самом сердце столицы. Потому и название получила «Десятинная»).

Упрашивал у Спасителя прощение за грехи, скупердяйство и жадобность. Смотрел Господь суровеньким ликом, молчал. А князь всё плакал и плакал, пытался обманом разжалобить Всесвятого Царя.

Слаб князь в политике, слаб был в страстях.

Половецкая жуть всё более настигала христианские земли, жидовские ереси проникали в христианскую мысль, страдали и гибли христианские люди в полонах, а князенька всё набивал и набивал бездонный кошель.