Построить будущее

Самое трудное рассчитать время. Галдан-Норма обещал проводить к сроку и сдержал слово. Ничего удивительного. Три четверти добра и все пленные обещаны в этом случае его людям. Правда, не думаю, что полон окажется большим. Приказ был четкий: взрослых убивать всех. Детей можно оставить исключительно маленьких. Их еще удастся приучить к другой жизни. А кровники и хозяева не требуются. Мне достанется пустая земля. И это много важнее и правильнее. В будущем здешняя плодородная почва даст огромные урожаи и пользу России. А что чужая изначально, так ничего нового. Старый и закончившийся только с появлением регулярных армий конфликт степи и оседлого населения.

Не нами рожденный и не на нас прекратится. Спокойно два образа хозяйствования и жизни не могут существовать рядом. Каждый ищет для себя выгоду и, кто сильнее, устанавливает порядки. Убедился уже на практике. Кубань прекрасное место, гораздо лучше Тамани, ко население кочевое здесь совершенно излишне. Присяга для многих из них пустой звук, и всегда существует опасность мятежа.

Строительство военно-оборонительной линии от Азова до Моздока не могло не всколыхнуть враждебные настроения. Кордонная линия по замыслу учиняла преграду между ногайцами и горцами, а пример Оренбурга и башкирского восстания достаточно красноречив. Тем более в проекте продолжить намеченный укрепленный рубеж в низовьях Кубани дальше, через степь, вплоть до реки Ташлы.

Не зря родилась идея о перекочевке орд на места их старых кочевий в приволжские и уральские степи. Только многим не понравилась идея уходить из здешних мест, попадая под власть калмыков. Начались волнения и нападения на русские поселения и посты. Когда погибла целая рота, охраняющая переправу, Ломан потребовал навести порядок быстро и любыми мерами. Чтобы «возчувствовали всю тяжесть русского оружия, и довести их до раскаяния».

Боюсь, после сегодняшнего избиения уже некому станет каяться, а все не желающие идти указанной дорогой срочно сбегут в турецкие пределы. Будто там их кто-то с нетерпением дожидается. Но мне-то что? Я свою задачу выполнил, и если после случившегося станут русских или конкретно Ломоносова бояться — замечательно. В другой раз трижды подумают, прежде чем ударить даже одиночку с севера. Расплата может оказаться крайне жестокой.

— Удар вышел ужасно эффективный, — сказал, подъехав, Афанасий Романович. — Думаю, с основной частью кубанской орды покончено навечно. На берегу буквально некуда ступить, все завалено трупами.

Побоище, если не сказать резня, закончилось. Настало спокойствие, когда солдаты деловито шуруют по кибиткам и обдирают трупы, перерезая горло раненым. Сегодня им можно чуток прибарахлиться — заслужили. Лишнего не возьмут, на себе тащить. А вот монеты или драгоценные украшения — ничего против не имею. Это не игра в компьютере, а реальная жизнь, и чуток отпустить вожжи иногда полезно. Никто не будет обделен. Трупов и сбережений на всех хватит.

— Некому станет оспаривать принадлежность территорий до самой Кубани.

Это да. Давно известно, у соседа жена краше и земля тучнее. И сам мужик паршивый хозяин, да и непременно провинится. Отнять чужое добро в результате не только полезно, еще и оправданно. В своих глазах без всяких сомнений.

— А почему до? — спрашиваю давно вынашиваемое.

— То есть?

— Взяв Анапу, мы одновременно ставим и Тамань в безвыходное положение. Живущие там теряют возможность общения с другими мусульманами. Пока это только большой редут, окруженный земляным валом, но, упустив время, можем получить первоклассную крепость. Тогда штурм обойдется много большей кровью.

— Дорога идет по землям враждебных горских племен, и они запросто могут в тыл ударить.

— Это риск, но вполне оправданный. Тридцать верст от Кубани, ничего ужасного. Нас не ждут, и если действовать быстро…

— Без приказа?

— Победителей не судят!

Заняв столь важный опорный пункт, русские войска смогут легко контролировать заодно и обширную плодородную равнину, простирающуюся до самых Кавказских гор. Захватив Анапу, или по-черкесски Бугур-Кале, вклиниваемся в возможность османских и крымских подстрекателей влиять на местное население. Все это знают ничуть не хуже меня. Азы здешней политики и стратегии.

— Это когда они добились желаемого.

— Ждать нельзя. Именно когда и турки, и немирные племена спокойны и беспечны. Питанием мы снабдимся за счет захваченных стад, и у солдат запас сухарей на десять дней. Все лишнее бросать, и вперед!

— Опасно, — протянул Давыдов.

— Все последствия беру на себя.

— То есть ты уже все решил!

— Вы, — говорю, подчеркивая обращение, — можете отказаться, сославшись на усталость или болезнь.

— За такое стоят под пистолетом! — прошипел Давыдов, нешуточно рассерженный.

— Я готов извиниться, и не потому, что испугался. Погорячился в сердцах.

Он непроизвольно кивнул.