Построить будущее

— Это действительно запредельно дерзко, и отважиться на выступление без прямого приказа непросто. Выиграть можем много, господин полковник. — Очень толстый намек на повышение, связанное с совместными действиями. — И разве нам есть что терять? — Еще один намек, уже на его жалобы по поводу здешней дыры и невозможности сделать карьеру.

— Кто говорил на Миусе: «Дальше Крыма не пошлют»?

А это уже почти шутка.

— Ласси вторично отошел из Крыма, ничего не добившись. Армия Миниха в совершенном расстройстве и бессмысленно топчется на месте. Из Очакова и Кинбурна выведены гарнизоны, вернее их остатки, дабы не вымерли от чумы. Громадные материальные и человеческие жертвы пропали впустую…

Ну же! Закончи мысль! Если на этом фоне мы добьемся успеха, можно войти в фавор в столице. А уж награды непременно воспоследуют. Это и самому тупому ясно. Одновременно уже побитых ногайцев вроде бы достаточно для победной реляции. Отважиться на еще одну непредсказуемую выходку непросто. Существует риск потерять достигнутый успех и поплатиться головой.

— Я обязан подчиниться старшему по положению и исполнять его приказы, — сказал Давыдов с хитрецой в глазах. — Военный совет ведь собирать не станешь?

— Некогда! — целиком поддерживая идею отказаться от дальнейшего обсуждения и все полностью официально взять на собственные плечи, восклицаю: — Любое промедление смерти подобно!

Глава 14 ЗОЛОТО И ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА

«Несмотря на усталость, ночь проведена была в молитве: в полках служили заутрени, и радостный гимн „Христос воскресе“ торжественно звучал под чужим, мрачным и покрытым свинцовыми тучами небом».

Невольно усмехаюсь. Гусеву бы в писатели идти, а не баловаться заметками в «Ведомостях» и «Русском инвалиде». Вот к чему эти красивости? Не назидательная история для детей, а реальное происшествие описывает. Сколько можно говорить? Газета не для длинных описаний существует, а для сообщений. Кратко, точно, не растекаясь мыслями.

Она интересно и увлекательно делится, что нового произошло, и высказывает некий взгляд на важнейшие вещи. Вовсе нет необходимости сразу соглашаться, но выслушать имеет смысл. Главное, чтобы не стало скучно и даже о неприятных вещах написано было продуманно и веско. Тогда — это пресса. А на эмоции давить лишний раз не рекомендуется.

«Ночью шестнадцатого полковник Ломоносов обложил Анапу. А уже с утра следующего дня начался штурм. Затягивать было нельзя, в тылу собирались грозные полчища горцев, готовые отрезать отступление или броситься в тыл русским, чтобы поставить их между двумя огнями. К тому же имелись сведения, что турецкий флот спешит на помощь Анапе и что он уже только в двух или трех переходах от нее».

Это он совсем заврался. Откуда бы у нас взялись такие известия про флот? Но подкрепления по воде могли подвезти. Воспрепятствовать тому сил не имелось.

«Войска разделились на три колонны, из которых одна в составе Куринского пехотного и драгунских полков под командой полковника Давыдова, расположившись тылом к Анапе, приготовилась отражать нападение горцев. Остальные полки: Кабардинский, Ширванский, Апшеронский и Воронежский — назначались на штурм. Они быстро спустились в ров, приставив лестницы, взобрались на стены и, несмотря на стойкое сопротивление турок, проникли в крепость».

Все буквально висело на волоске, и нас дважды отбрасывали. И все-таки, несмотря на сильный огонь — как потом оказалось, в Анапе стоял пятитысячный гарнизон и число штурмующих фактически не превышало количество обороняющихся, — мы их сделали. А когда ворвались в крепость, началась натуральная резня. Уцелели единицы из гарнизона. Еще сотня-другая сбежала на лодках, а в целом мне аукнулся прошлый приказ насчет ногаев. Тогда сам позволил, сейчас уже и не спрашивали. Солдаты мстили за гибель товарищей и свой страх под огнем.