Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается" (СИ)

Спустя несколько секунд стало совершенно очевидно – это не было просто ощущением: на стол, через который они пожимали руки, капнули мелкие бусинки крови.

Алауди даже не дрогнул, а вот Триш…

Мужчина сразу заметил: она тяжело задышала, болезненно скривилась и, кажется, побледнела ещё больше.

- Вот за это я и ненавижу Обет молчания, - невероятно тихим и уставшим голосом пробормотала ведьма. – А теперь, пожалуйста, не отпуская мою руку, подойдите ко мне.

По внешнему виду девушки было заметно, что ей этот небольшой ритуал доставлял удовольствия едва ли больше, чем её партнёру. Он отнимал у неё много сил, в то время, как Алауди, по большому счёту, кроме режущей боли в руке и ненормального тепла, тонкой нитью поднимавшегося вверх по венам и опутывавшего сердце, ничего толком и не чувствовал.

Мужчина выполнил просьбу и встал рядом с ведьмой.

- Наклонитесь, пожалуйста, - вежливо попросила она.

Он подозрительно сощурил глаза, однако противиться не стал: в конце концов, если Холмс попытается выкинуть что-нибудь подозрительное, Алауди просто сломает ей руку.

Триш улыбнулась: молчаливый и послушный детектив нравился ей гораздо больше, чем та ходячая ледяная скульптура, с которой приходилось иметь дело обычно. Да и с закрытыми глазами он не выглядел столь устрашающим.

Ведьма протянула к его лицу свободную руку, пальцами аккуратно отодвинула чуть в сторону мягкие волосы и коснулась губами лба.

Глаза мужчины резко распахнулись, и он отстранился, словно этот поцелуй оплавил ему кожу.

Ну, Триш его понимала: ментальное запечатывание разговора создавало мгновенное (но от этого не более приятное) ощущение, будто в мозг на долю секунды вогнали раскалённую иглу.

- На этом всё, - колдунья разжала пальцы и выпустила из своей руки его ладонь.

В то же мгновение её ноги подогнулись от слабости и если бы Алауди не подхватил девушку, она бы точно свалилась неподъёмным мешком прямо на пол, у дивана.

- Вы испачкали мне платье, - измождённо промямлила Терри, почувствовав, как кровь из порезанной ладони мужчины просочилась сквозь ткань её блузки на талии в том месте, где он её поддерживал.

Детектив промолчал – был ли какой-то смысл комментировать эту фразу? – и осторожно усадил гостью на диван, после чего уставился на свою руку, с удивлением отметив наличие не слова, но знака, который был ему незнаком.

Мужчина присмотрелся к руке девушки и отметил на ней в точности такой же символ.

- Это Хагалл: руна защиты и безопасности, - скромно пояснила ведьма. – Шрама не останется – рана скоро затянется сама.

- … Мне всё равно. Что-нибудь принести? – спросил он, наблюдая за тем, как Триш схватилась за голову и медленно покачала ей из стороны в сторону, отгоняя желание как следует вздремнуть.

- Нет, спасибо, - вежливо отказалась девушка. – Давайте лучше продолжим наш разговор. Мне всего лишь нужно время, чтобы отдохнуть.

Алауди согласно кивнул и вернулся на место.

Терри же морально приготовилась к тому, что придётся всё разжёвывать по новой, однако в этот раз задача была значительно легче: можно было рассказать всё без утайки и сортировки информации на разделы – «можно» и «нельзя» сообщать.

- … Если говорить конкретно, но по общим фактам, то всё проще некуда, - девушка поочерёдно отогнула два пальца на левой руке. – Во-первых: я действительно ведьма. Самая что ни на есть настоящая. И да, я такая не одна – нас много. А во-вторых: я приехала сюда не по своей воле… - Триш замолчала, думая, как бы преподнести второй факт так, чтобы не выглядеть в глазах Алауди ещё более сумасшедшей, нежели сейчас. – … Боже, да я до сих пор не понимаю, каким образом это произошло!

- А я не понимаю, что ты хочешь сказать, - безразлично пожал плечами мужчина.

- Детектив, - Терри в очередной раз тяжело вздохнула и решила: пусть будет так, как будет. – … Вы ведь думаете, что я на семь лет младше, чем вы?

- Не понимаю, какое отношение возраст имеет к нашему разговору, - тот недовольно скрестил руки на груди. – И что значит «думаете»?

- Потому что это не так. Разница в нашем с вами возрасте намного больше. Около, я полагаю, ста лет. В пользу вашего старшинства разумеется. И место, откуда я пришла – это действительно Манчестер, я не лгу. Однако двадцать первого века, а не двадцатого.

Ведьма опустила голову и закрыла глаза: кто бы там что ни считал, говорить правду всегда было тяжело.

Если приплюсовать к этому непростой характер Алауди и все из этого вытекающие: тяжесть в коммуникациях с ним, неуверенность в собственной безопасности, и ещё многое другое – то Триш смело можно было дать кубок за смелость и решительность (каковой по факту даже и не пахло).

Она подняла глаза на своего слушателя и вздрогнула – детектив выглядел слишком напряжённым и смотрел он не на неё, а скорее ей за спину.

На окно.

- … Синьор?

Холмс неуверенно обратилась к мужчине, когда в следующую же секунду её всю сотрясло от ледяного ужаса, нахлынувшего колкой, холодной волной, от которой кровь в жилах стала словно жидкий азот.

Это чувство ни с чем нельзя было спутать – Триш была уверена на все сто, а то и двести процентов.