Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается" (СИ)

Лампо, сидевший дальше всех от эпицентра, аж поперхнулся воздухом и зажал себе рот ладонью. Мысль о том, что у их гордого и яростного урагана могли быть комплексы на почве «недолюбливания» рассмешила его, как ничто другое.

Асари тоже не сумел сдержать улыбки, которую спрятал за широким рукавом одежды. Накл же, казалось, вот-вот рухнет в истерическом припадке.

- Что за чушь ты несёшь? – тут же взъелся мужчина, едва не перевернув вверх тормашками несчастный кофейный столик.

- Нет, ты пойми меня правильно, - Триш подняла обе ладони в успокаивающем жесте. – Но сам посуди: тебе же чужие дети покоя не дают. Ты же не упускаешь момента напомнить Спейду, какой он дурак, что вырос в примерного семьянина. Да и мне в первую очередь язвишь, что не выйдя замуж я останусь одинокой и бездетной старой грымзой, - она умно поводила пальцем в воздухе. - Хотя из всех вас именно я останусь молодой и прекрасной дольше всех.

Она невинно похлопала своими густыми ресницами и неотразимо улыбнулась. Арчери же покрылся бурыми пятнами от злости, которая вскипела у него внутри быстрее, чем масло на огне.

От приступа неконтролируемого смеха, также поразившего всех без исключения, Лампо невменяемо хрюкнул и скатился под фортепиано, стуча кулаком по полу.

- «Молодой и прекрасной»… - посмеиваясь в кулак, повторил её слова Джотто, не восприняв их всерьёз. – Что это значит?

Не видя в этом совершенно ничего смешного и искренне недоумевая по поводу всеобщего веселья (Джи в расчёт не берём), Холмс задумчиво закатила глаза и приложила ладонь к голове, в уме прикидывая и подсчитывая что-то.

- Это значит, что когда у вас появятся пивные животы, залысины и вставные челюсти, я буду выглядеть где-то на тридцать пять, - она бодро поднялась с места, обогнула диван и присевшего на один из его подлокотников Примо. – А когда вы умрёте, то на сорок.

Хохот и тихие смешки моментально смолкли.

Удовлетворённая результатом своего прогноза, Патрисия подарила джентльменам ослепительную улыбку и, довольно напевая старую-добрую Мадонну, покачиваясь синхронно с мелодией, вежливо удалилась, оставив мужчин переосмысливать эти слова.

На самом деле им стоило бы догадаться раньше, но в виду того, что Терри никому и ничего не демонстрировала открыто, ни один из них вот так сразу и не сообразил, что настроение у мисс Холмс было преотвратительное.

Триш была в ярости.

Сегодня на ней не застегнулась юбка.

III.

Прохладное первоапрельское утро уступило место знойному, раздражающе-жаркому полудню, а злосчастный кусок ткани по-прежнему никак не желал не то, что застёгиваться – у него даже края не сходились! Терри нервно подёргивала ногой под столом за завтраком и постукивала ногтями по столешнице во время полуденного чая. Она протыкала игольницу одной и той же булавкой несколько сотен раз, пока сверлила взглядом ненавистную юбку – назойливые мысли о том, когда же бока успели уплотниться, а живот накопить жирка, никак не желали покидать её голову.

Все обитатели резиденции, включая её хозяина, затаённо ждали, когда терпение женщины лопнет, и по всему дому прокатится волна бесконтрольной ярости. Ибо каждому без исключения было слишком хорошо известно, что Триш, которая ест и не толстеет… вернее не толстела, больше всего ненавидела впустую тратить вещи. А юбка ведь была сравнительно новой.

Оставалось только молиться и уповать на то, что прежде, чем Холмс разорвёт от гнева, появится фактор, перед которым её негативные эмоции не смогут превалировать над положительными.

- Тётя Триш!

И он появился как нельзя вовремя. Как раз, когда раздражённая всем вокруг ведьма уже была готова взорвать чёртов кусок ткани вместе с собственным гардеробом, половина из которого тоже внезапно стала мала.

Посиневший персонал, который последние три часа даже вздохнуть нормально боялся, в одночасье свободно выдохнул. Да и попрятавшаяся прислуга стала выползать из убежищ, стоило только по всему первому этажу пронестись звонкому мальчишескому голосу.

- Алекс, my sunny boy!

Триш крепко прижала старшего сына Спейдов к своей груди, взлохматив короткие светлые кудри и поцеловав пухлую, розовую щёку. Мальчику было уже без двух месяцев пять, и Терри порой пугало то, как быстро он и две его маленькие сестры росли. Хотя любить les petits anges она меньше не стала.

- Мадонна мио, Триш, - Елена обеими руками толкнула вперёд себя увесистую, но тем не менее изящную, коляску с полугодовалой дочерью и благодарно склонила голову перед пожилым дворецким Саверио, который любезно помог ей затолкать эту громадину по парадной лестнице. – Прекрати тискать Александра. Ты его избаловала.

- Чем это? – невинно вскинула брови Холмс. – Любовью? Но посмотри на него, Елена, - она кивком головы указала на Александра, который, отстранившись от любвеобильной тётушки, заботливо вёл двухлетнюю Анастасию – Анечку – за ручку, чтобы та не оступилась. – Боженька милостивый, за какие такие заслуги твоему мужу – прислужнику ада – достались такие чудесные создания?