Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается" (СИ)

По глупости женщина хотела назвать чадо Освальдом, в честь отца Триш, чтобы о ней появилось ещё одно напоминание, но Джотто отговорил от этой затеи – сказал, что у человека с таким именем будет несчастливая судьба.

Ателье мадам Аделины постепенно приобрело широкую известность благодаря Патрисии и её первому и последнему выходу в свет. Сейчас это было не просто ателье – это был целый Модный дом, филиалы которого, разбросанные по нескольким странам Европы, если собрать их воедино, могли бы называться целым городом. Но отправная точка, разумеется, была именно здесь, в городе, где всё началось.

Марция вышла замуж за сына судьи, который, как оказалось, давно на неё заглядывался и просто не решался подойти. Карлос же не так давно сделал предложение своей даме сердца – цветочнице из магазина по соседству с их ателье.

Матис Мерлен заново отстроил свой магазин тканей и в данный момент зарабатывал вдвое больше, чем раньше, охотно сотрудничая с ателье мадам Адель.

Ну, а Рено теперь был любимцем Вонголы, пусть и появлялся редко. Но был он не домашним животным, а другом и товарищем, которого глубоко уважали.

И даже Джи не решался воспринимать этого фамильяра как крысу и относиться к нему с насмешкой.

В общем и целом, Триш повлияла на многих, с кем общалась – придала храбрости, уверенности в себе или же просто подала достойный пример.

И если она думала, что напоминание о ней заключалось в одном лишь дневнике, то сильно ошибалась.

Наверное, именно понимание этого не давало Джотто вернуться к жизни «до Триш». Мужчина оставался верен и терпелив, даже видя, что все вокруг уже давно относились к этой невероятной девушке, как к легенде.

- … Мы верим, что она вернётся. Но не надеемся, - печально сказала Елена, поглаживая своё запястье, на котором крепко держался последний подарок от ведьмы – браслет. – Ты не можешь ждать вечность. Триш этого не хотела.

Он был согласен с ней, однако поступал всё равно по-своему. Храня верность ей и каждый божий день загадывая желание. Так велел ему Рено. Просил загадывать желание и слепо верить.

- Мы не узнаем, могу или не могу, пока не попробуем, - с лёгкой улыбкой ответил ей мужчина.

- Ты безнадёжен, друг мой, - Асари тяжело вздохнул и покачал головой.

- Скорее болен, - подсказал Деймон. – На голову.

Атмосфера в столовой немного разрядилась.

О Триш не решались больше упоминать вслух, сохраняя мысли в голове. Разговоры о ней не могли привести ни к чему хорошему.

Никто не хотел снова ранить Джотто: его искреннюю улыбку, и ту начали видеть совсем недавно.

Относиться к этому проще было невозможно.

Волшебным образом Патрисия затронула сердце каждого, оставив о себе самые светлые и от того самые болезненные воспоминания. Даже Алауди, пусть он и не выставлял этого напоказ, задел безмолвный уход Холмс.

Вот уж действительно – ведьма.

Наверное, сейчас, когда все впервые за долгое время собрались за одним столом, так отчётливо, как никогда прежде, приходило понимание того, что Триш больше здесь не было. Её стул никто не занимал, и каждый раз, когда взгляд Елены наталкивался на него, сердце ледяной иглой пронзало это осознание, а кожу под браслетом начинало жечь.

Или же это жжение было по другой причине.

- Елена… твоя рука, - в какой-то момент Накл с недоумением указал на запястье подруги, тем самым обратив внимание всех и каждого на неё.

Никто не успел вымолвить и слова, когда женщина вдруг вскочила, широко распахнув свои глаза, словно бы не веря в то, что сейчас происходило.

- О, боже… - севшим голосом вымолвила она.

Со скрипом сами собой отворились створки дверей.

И тут же резкий порыв ветра неожиданно распахнул все окна в зале, закружившись в тёплом весеннем вихре.

А затем он стих и абсолютно всё вокруг замерло, словно перестав дышать.

Елена обернулась: щёки были влажными от слёз.

- Я жалею о том, что потеряла надежду… - обратившись к Джотто, произнесла она.

И, подобрав юбку, стрелой устремилась прочь из зала, оставив за собой недоумение и замешательство.

Следом вскочил Примо. Его лицо, впервые за долгое-долгое время, выражало нечто большее, нежели бездушную вежливость. Удивление ли это было? Или изумление?

Скорее уж шок, неверие и непонимание.

Браслет Елены? Надежда?

Все оказалось проще, чем сложить два и два.

Триш.

И секунду спустя его уже не было в зале.

А ещё через секунду, он видел упавшую на колени Елену – прямо на лестнице перед верандой – и увидел фигуру, скрытую под лёгким тряпичным плащом с капюшоном.

Ещё один порыв ветра сдёрнул ткань с головы чужака, перед которым их ненаглядная Елена заходилась таким жалобным плачем.

И сердце пустилось в бешеный пляс.

На огромных напольных часах стрелки сдвинулись к началу одиннадцатого утра.

III.

- … И мы так просто это оставим, Клото?

Белая пешка сдвинулась на клетку вперёд и тут же была съедена чёрным конём.

- Да. Согласись, Лахеса, она заслужила это.

Чёрный конь оказался во власти белой королевы.

- Но, какая же всё-таки она смешная, эта девчонка. Отдать свою жизнь в двадцать первом веке за желание вернуться в двадцатый.