Поступь хаоса

– Ты покойник! – орет Дейви, кружа на месте.

– Ты наполовину прав.

И вдруг я понимаю, что надо делать…

Конь громко ржет и вертит головой туда-сюда…

Я жду…

Дейви натягивает поводья…

Я изворачиваюсь…

И опять жду…

– Клятая тварь!!! – орет Дейви.

И снова пытается дернуть поводья…

Конь опять поворачивается кругом…

Я жду…

Испуганное животное, кренясь и подгибая задние ноги, подставляет мне наездника…

Вот он, мой шанс…

Я замахиваюсь со всех сил…

БУМ!!!

Бью Дейви прямо в лицо, точно кувалдой…

Клянусь, я сломал ему нос…

Он вопит от боли и падает с седла на землю…

Роняя в пыль пистолет…

Я отскакиваю в сторону…

Нога Дейви застревает в стремени… Бедный конь все кружит и кружит…

Я с размаху шлепаю его по задним ногам…

И все, коню это надоело.

Он кидается обратно на вершину холма, волоча за собой Дейви. Его тело бьется о землю и камни, летя вверх по склону…

А пистолет так и лежит в пыли…

Я делаю шаг к нему…

– Тодд?

Нет времени.

Совсем нет времени.

Не думая ни о чем, я бросаюсь обратно к Виоле, лежащей возле кустов.

– Кажется, я умираю, Тодд…

– Не умираешь, – говорю я, одной рукой хватая ее за плечи, а другой под колени.

– Мне холодно.

– Ты не умрешь!!! – кричу я. – Не сегодня!

Я встаю с Виолой на руках. Впереди вьется зигзагом дорога к Хейвену.

Путь будет неблизкий.

Времени нет.

И я кидаюсь прямиком вниз, продиралась сквозь заросли кустарника и разбросанные камни. Плевать на дорогу.

– Давай!!! – громко кричу я.

Шум как будто исчезает, и во всем мире остаются только мои бегущие ноги.

Давай! Я бегу.

Сквозь заросли…

Через дорогу…

Опять сквозь заросли… И опять через дорогу…

Вниз, вниз…

Взметая клубы пыли и перепрыгивая кусты…

Спотыкаясь о корни…

Давай!

– Держись, – шепчу я Виоле. – Держись, слышишь?

Виола кряхтит от каждого толчка.

Но это ведь значит, что она дышит. Она жива.

Вниз… Вниз… Давай!

Пожалуйста!

Я поскальзываюсь на каком-то папоротнике…

Но не падаю…

Опять дорога и заросли…

Ноги болят от напряжения…

Заросли и дорога…

Вниз…

Пожалуйста!

– Тодд?

– Держись!!!

Я прибегаю к подножию холма и не останавливаюсь…

Виола такая легкая.

Как перышко.

Я бегу к тому месту, где дорога вновь соединяется с рекой. Дорога к Хейвену. Вокруг нас снова зеленеют деревья и плещет река.

– Держись! – повторяю я, изо всех сил припуская по дороге.

Давай.!

Пожалуйста!

Изгибы и повороты…

Под деревья, вдоль берега реки…

Впереди уже маячит укрепленная стена, которую я видел в бинокль с вершины холма; по обеим сторонам дороги вдоль забора свалены огромные железные «иксы».

– НА ПОМОЩЬ!!! – ору я на бегу. – ПОМОГИТЕ!!!

Я бегу.

Давай!

– Кажется, я не выдержу… – едва слышно бормочет Виола.

– ВЫДЕРЖИШЬ! – кричу я. – Не СМЕЙ сдаваться!

Бегу дальше…

Укрепление уже рядом…

Но там никого…

Никого нет…

Я пробегаю сквозь открытые ворота…

Останавливаюсь, смотрю по сторонам…

Здесь никого…

– Тодд?

– Мы почти на месте, – говорю я.

– Я теряю сознание, Тодд…

И ее голова заваливается назад…

– Нет, НЕ ТЕРЯЕШЬ! – кричу я в лицо Виоле. – ОЧНИСЬ, Виола Ид! Не закрывай глаза, черт тебя побери!

И она пытается. Я вижу, как она пытается.

Ее глаза открыты – самую малость, но открыты.

И я снова как можно быстрей бросаюсь вперед.

И кричу:

– НА ПОМОЩЬ!

Пожалуйста!

– НА ПОМОЩЬ!

Она начинает задыхаться.

– ПОМОГИТЕ!

Пожалуйста, только не это.

И я НИКОГО не вижу.

Дома, мимо которых я пробегаю, пусты. Проселочная дорога переходит в мостовую, но вокруг по-прежнему никого.

– НА ПОМОЩЬ!

Мои ноги стучат по мостовой…

Дорога ведет к большой церкви, которая виднеется из-за деревьев. Шпиль отбрасывает блики на городскую площадь.

Там тоже никого.

Нет!

– ПОМОГИТЕ!

Я вбегаю на площадь, пересекаю ее, озираюсь по сторонам, прислушиваюсь…

Нет.

Нет.

Пусто.

Виола тяжело дышит у меня на руках.

В Хейвене никого нет.

Я подбегаю к центру площади.

Вокруг ни души.

Я снова верчусь на месте.

– ПОМОГИТЕ!

Никто не отзывается.

Хейвен совершенно опустел.

Никакой надежды здесь нет и в помине.

Виола начинает выскальзывать из моих рук, и мне приходится встать на колено, чтобы ее удержать. Мою рубашку она выпустила, и одной рукой я прижимаю ее к ране.

У нас ничего не осталось. Сумка, бинокль, мамин дневник – все это на вершине холма.

У нас с Виолой больше ничего нет, на всем белом свете есть только мы.

И у нее так сильно идет кровь…

– Тодд? – тихо, заплетающимся языком говорит она.

– Пожалуйста… – В моих глазах стоят слезы, голос дрожит. – Пожалуйста.

Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…

– Ну раз уж ты так просишь, – раздается голос с другого конца площади. Спокойный голос, даже близко не похожий на крик.

Я вскидываю голову.

Со стороны церкви ко мне идет один-единственный конь.

С одним-единственным наездником.

– Нет… – шепчу я.

Нет.

Нет!

– Да, Тодд, – говорит мэр Прентисс. – Увы, все именно так.

Он непринужденно, почти нехотя направляет коня в мою сторону. Как всегда невозмутимый и безупречный: никаких пятен пота на одежде, на руках чистые перчатки, на ногах блестящие сапоги.

Это невозможно.

Такого не может быть.