Поступь хаоса

Выбивает мне два зуба…

Я чуть не падаю…

Потом все-таки падаю…

Головой врезаюсь в каменную кафедру…

И роняю нож.

Он со звоном скользит к краю уступа.

Бесполезный, как всегда.

– Шум тебя выдает! – вопит Аарон. – Шум тебя выдает! – Он делает шаг вперед и встает надо мной. – Когда я только вошел в это священное место, я сразу понял, что все случится именно так! – Он стоит у моих ног, смотрит на меня, его кулаки сжаты и перемазаны моей кровью, лицо – его собственной. – Ты никогда не станешь мужчиной, Тодд Хьюитт! Никогда!

Краем глаза я замечаю, что Виола лихорадочно ищет другой булыжник…

– Я уже мужчина! – кричу я, но ведь я упал, уронил нож, голос у меня дрожит, рука сжимает кровоточащую шею.

– Ты помешал мне стать мучеником! – Глаза проповедника превратились в сверкающие бриллианты, Шум так пылает, что от самого Аарона чуть ли не идет пар. – Тебе конец. – Он склоняет ко мне голову. – Умирая, знай: я буду убивать ее медленно.

Я стискиваю зубы.

И начинаю медленно подниматься на ноги.

– Давай уже, – рычу я.

Аарон с воплем шагает вперед…

Тянет ко мне руки…

Я поднимаю голову навстречу…

И тут – БАХ! – Виола бьет его по голове огромным камнем, который и поднять-то еле смогла…

Он пошатывается…

Но не падает – хватается за скамьи…

Пошатывается снова…

И не падает.

Черт, он ни в какую не падает.

Аарон шатается, но стоит – между мной и Виолой – и медленно расправляет плечи, огромный, как башня, как страшный сон, из виска у него течет кровь, но ему плевать…

Это чудовище.

– Ты не человек, – говорю я.

– Я ведь уже говорил, малыш Тодд, – страшным грудным голосом произносит Аарон, обдавая меня таким свирепым Шумом, что я чуть не валюсь с ног. – Я святой.

Не глядя, Аарон выбрасывает в сторону правую руку и бьет Виолу в лицо; та вскрикивает и падает… падает… падает… спотыкается о скамью… с размаху ударяется головой о камни…

И не встает.

– Виола! – ору я.

И кидаюсь к ней…

Аарон меня не держит…

Я подбегаю…

Ее ноги лежат на каменной скамье…

Голова на каменном полу…

Из виска вытекает тоненькая струйка крови…

– Виола! – Я поднимаю ее…

Голова не держится, запрокидывается назад…

– ВИОЛА!!! – воплю я…

И тут за моей спиной раздается низкое клокотание…

Это смех.

Аарон смеется.

– Мне с самого начала было ясно, что ты ее предашь, – говорит он. – Так уготовано.

– ЗАТКНИСЬ!!!

– А знаешь – почему?

– Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!

Аарон понижает голос и шепчет…

Но этот шепот пробирает меня насквозь…

– Ты уже пал.

И тут мой Шум вспыхивает алым.

Алым, как никогда.

Убийственно алым.

– Давай, Тодд, – шипит Аарон. – Так держать!

Я осторожно кладу Виолу на пол и встаю, расправляя плечи.

Моя ненависть так огромна, что не помещается в пещере.

– Ну же, мальчик, – говорит Аарон. – Очисти свою душу!

Я смотрю на нож…

Он валяется в луже воды…

Рядом с кафедрой за спиной у Аарона…

И я слышу зов клинка…

Возьми меня, говорит он.

Возьми и используй, говорит он.

Аарон раскрывает свои объятия.

– Убей меня, – шепчет он. – Стань мужчиной.

«Не оставляй меня, – говорит нож. – Никогда меня не отпускай».

– Прости, – шепчу я едва слышно, хотя сам не понимаю, перед кем и за что извиняюсь…

Прости…

Я прыгаю…

Аарон и бровью не поводит, руки раскрыты навстречу мне…

Я врезаюсь в него плечом…

Он не сопротивляется…

Мой Шум взрывается красным…

Мы летим мимо кафедры к краю уступа…

Я падаю сверху…

Он все не сопротивляется…

Я бью его по лицу…

Еще…

И еще…

И еще…

Разбивая в кашу этот жуткий оскал…

Дробя на мелкие кровавые кусочки…

Ненависть хлещет из моих кулаков…

И я все бью…

Бью…

Сквозь хруст костей…

И треск хрящей…

Под кулаком лопается глаз…

А потом я уже ничего не чувствую…

Но продолжаю бить…

Его кровь заливает меня с ног до головы…

И мой Шум точно такого же цвета…

Потом я отстраняюсь, все еще сидя на Аароне, залитый его кровью…

А он смеется, по-прежнему смеется…

И клокочет сквозь разбитые зубы:

– Да! Да!

Во мне снова поднимается красная волна…

Я не могу ее сдержать…

Ненависть…

Я оборачиваюсь…

Нож…

Всего в метре отсюда…

На краю…

Возле кафедры…

Зовет меня…

Зовет…

И на этот раз я знаю…

Я сделаю все как надо…

Кидаюсь к ножу…

Тяну к нему руку…

Мой Шум такой алый, что я почти ничего не вижу…

«Да,» – говорит мой нож…

Да.

Возьми меня.

Моя сила будет в твоих руках.

Но первой до ножа дотягивается не моя рука.

Рука Виолы.

И пока я лечу к ножу, внутри меня встает новая волна…

Волна в моем Шуме…

Волна радости…

Она жива!..

И эта волна сильнее алой…

– Виола, – говорю я…

Только ее имя, больше ничего.

Она хватает мой нож.