Поступь хаоса

Одной рукой он хватает Виолу за шею, а другой зажимает ей рот и нос какой-то тряпкой. Я кричу и делаю шаг вперед. Она бьется в руках Аарона, но он держит крепко. Когда я делаю второй и третий шаг, она уже обмякает, а на четвертом и пятом шаге Аарон бросает ее на землю. Манчи все еще у меня на руках, и на шестом шаге Аарон тянет руку за спину, а у меня нет ножа, но есть Манчи, и Аарон выхватывает дубинку, и я бегу прямо на него, и на восьмом шаге он с размаху бьет меня по голове…

ХРУСТЬ…

…и я падаю, роняю Манчи и валюсь на живот… В голове такой нестерпимый звон, что я даже не могу подставить руки, и мир вокруг шатается и сереет, и везде сплошная боль, а я на земле, и все вокруг переворачивается. Руки и ноги такие тяжелые, что их никак не оторвать от земли, и голова тоже, но одним глазом я вижу Аарона, который смотрит на меня сверху вниз. В его Шуме сначала появляется Виола, а потом мой нож, валяющийся в грязи. Он подбирает его, я пытаюсь отползти, но тяжесть моего собственного тела прижимает меня к земле, и я могу только смотреть…

– Ты мне больше не нужен, мальчик, – говорит Аарон, заносит нож над головой и с размаху опускает. Это последнее, что я вижу.

Часть пятая

26 Конец света

– Виола! – пытаюсь выкрикнуть я, но вокруг только чернота, беззвучная чернота, в которую я упал.

У меня нет голоса…

– Виола. – Вторая попытка. В легких вода, кишки ноют, и боль везде, везде…

– Аарон, – шепчу я самому себе. – Беги, там Аарон.

А потом снова падаю в черноту…

… …

– Тодд?

…

– Тодд?

Манчи.

– Тодд?

Я чувствую мокрый собачий язык на своем лице. Значит, я чувствую свое лицо и могу определить, где оно. В легкие врывается воздух, и я открываю глаза.

Рядом с моей головой стоит Манчи. Он переступает с ноги на ногу и взволнованно облизывается. Глаз у него все еще перевязан, но вообще я плохо его вижу, перед глазами все плы…

– Тодд?

Я пытаюсь произнести его имя, чтобы он успокоился, но только начинаю кашлять, и тут спину пронзает резкая боль. Я все еще лежу на животе, в грязи, там, где Аарон…

Аарон.

Там, где Аарон ударил меня по голове дубинкой. Я пытаюсь поднять голову, и нестерпимая боль пробивает всю правую сторону черепа до самого подбородка. Я лежу, скриплю зубами и жду, пока утихнет боль, погаснет пламя и я снова смогу заговорить.

– Тодд? – скулит Манчи.

– Я тут, – наконец выдавливаю я, хотя это больше похоже на хрип или рык, и меня снова сотрясает кашель…

Который приходится тут же унять – из-за резкой боли в спине.

Спина…

Подавив очередной приступ кашля, я чувствую, как по телу, начиная с живота, разливается липкий ужас.

Последнее, что я видел, перед тем как…

Нет.

О нет, нет!

Я кашляю горлом, пытаясь не шевелить ни единым мускулом, но ничего не выходит: боль становится нестерпимой. Потом немного утихает, и я предпринимаю новую попытку заговорить, шевеля одними губами:

– Из меня торчит нож, Манчи?

– Нож, Тодд, – обеспокоенно лает пес. – В спине, Тодд. Манчи опять подходит и лижет мое лицо – в собачьем представлении это спасает от всех бед. Я только дышу и минуту не двигаюсь вообще. Закрываю глаза и набираю в легкие побольше воздуха, хотя они ноют и уже как будто чем-то наполнены.

Меня зовут Тодд Хьюитт, думаю я. Напрасно – на меня тут же наваливаются воспоминания о последних событиях. Кровь спэка, испуганное лицо Виолы, Аарон, выходящий из леса…

Я начинаю плакать, но боль от сокращения мышц такая сильная, что меня на секунду парализует. В руках и спине вспыхивает огонь, и остается только молча страдать и ждать, пока он не утихнет.

Медленно, медленно, медленно я вытягиваю из-под себя одну руку. От дикой боли в голове и спине ненадолго вырубаюсь, потом снова прихожу в себя и так же медленно тяну руку назад, осторожно ощупывая пальцами мокрую грязную рубашку и мокрый грязный рюкзак, который – странно! – до сих пор на мне. В конце концов я нащупываю то, что искал.

Рукоять ножа. Она торчит у меня из спины.

Но этого не может быть. Я бы уже умер.

Я бы умер.

Я умер?

– Не умер, Тодд, – лает Манчи. – Мешок! Мешок!

Нож торчит из моей спины, аккурат промеж лопаток, и боль в спине явно указывает на то, что он там. Но сперва клинок проткнул рюкзак, и какой-то предмет не дал ему пройти до конца…

Книжка.

Мамин дневник.

Я снова нащупываю рукоять. Да, в самом деле Аарон пронзил ножом рюкзак и книжку, но не смог проткнуть меня насквозь (как я проткнул спэка).

Я снова закрываю глаза и пытаюсь набрать в легкие как можно больше воздуха. Потом я покрепче обхватываю рукоять ножа и опять перевожу дыхание, дожидаясь, пока утихнет боль. Вытащить нож оказывается ужасно тяжело – приходится снова пережидать боль, – но со второго захода я дергаю со всех сил, и спину как будто пронзает выстрел, я ору, и… нож выходит.

Минуту или две я задыхаюсь от боли, пытаясь сдержать слезы и не выпуская из руки нож, все еще засевший в рюкзаке.

Манчи снова облизывает мое лицо.

– Хороший пес, – неизвестно зачем говорю я.