Поступки во имя любви

«Потому что я от них избавляюсь». Эти слова отчетливо прозвучали у нее в голове. «Я избавляюсь от них, потому что ревную. Ревную к тому, как они относятся к Эмили, ревную к тому, как ты общаешься с ними, потому что они могут то, чего я не могу».

Некоторое время они сидели в молчании. Айрин тянула свой коктейль.

– Ну и что теперь? – наконец спросил Мартин.

– А теперь, – легко ответила Айрин, – мы нашли другую помощницу. Мама только что сообщила мне ее имя.

Мартин потянулся к ней и взял ее за руку.

– Айрин, дорогая, ты уверена, что хочешь новую помощницу?

Она посмотрела вниз на их соединенные руки. Ощущение его кожи было таким редким и таким драгоценным. Айрин сжала пальцы мужа и погладила его запястье большим пальцем.

– Почему ты не хочешь сама попытаться? – негромко, умоляюще спросил он. – Всего лишь месяц, просто чтобы посмотреть. Если захочешь, ты сможешь по утрам по-прежнему проводить занятия в тренажерном зале, пока Эмили в садике. Ты ее мать, ты лучше любой помощницы.

Он никогда не поймет ее, никогда.

– Я не могу, – ответила Айрин. – Я просто не могу. Мне жаль.

Мартин отпустил ее руку – она знала, что все будет именно так – и взял пульт от телевизора. Передачу «Вопросы и ответы» они смотрели в молчании.

* * *

Энн поклялась, что не станет думать о том, что сегодня день рождения ее мужа. Если эта мысль случайно возникнет в ее голове, а оно так и будет, она просто прогонит ее и станет думать о другом. Таким было ее намерение, но на деле ничего не вышло.

Весь день Том присутствовал где-то на краю сознания. Она могла вспомнить все дни его рождения с того времени, как они начали выходить вместе, и еще несколько до этого, когда он был больше собственностью Генри, чем ее. Энн не забыла свой первый подарок в день его двадцатишестилетия, всего через несколько недель после того, как он обратил на нее внимание и пригласил на свидание. Тогда она все время сомневалась, не знала, сколько денег надо потратить, что написать в открытке. Что подарить тому, кого обожаешь всю свою жизнь и не хочешь спугнуть?

Поэтому она спросила его друга Генри, и тот пришел ей на помощь.

– Купи ему книгу, – сказал тогда он. – Только что вышла новая книга Алана Беннетта, ему нравится этот автор.

Поэтому Энн купила книгу в твердом переплете, которая выглядела вполне респектабельным и совсем не чрезмерным подарком. Потом Энн дарила ему лосьоны после бритья и одежду, и другие книги, и золотой зажим для галстука в тот год, когда они поженились, и картину, которой он восхищался и которая обошлась в три раза дороже той суммы, которую планировала потратить Энн.

Сегодня ему исполнилось тридцать шесть лет, и она ничего ему не покупает. Она двигается дальше, учится жить без него. Ей тридцать один, никто не скажет, что это уже «вниз с холма».

Энн натянула резиновые перчатки и начала наполнять таз горячей водой. Она могла бы сказать, что ей больше ничего и не нужно. Но это было бы ложью.

* * *

– Я очень счастлива, – объявила Пилар, – что ушла от этой kale.[4]

Зарек догадался, что значит это слово, но решил, что реплика его соседки по квартире не требует ответа, поэтому ограничился сочувствующим выражением лица.

Пилар запрокинула голову, высыпала в рот остатки конфет из пакетика «M amp;M’s» и громко захрустела ими.

– Но я буду скучать без Эмили, – печально добавила она. – Я не смогла с ней попрощаться, поэтому чувствую себя ужасно.

– Ужасно.

– Может быть, – продолжала Пилар, смяв пустую упаковку и отправляя ее в мусорное ведро, – в твоем кафе будет работа для меня.

Зарек с ужасом представил, что Пилар будет рядом с ним все долгие рабочие часы, а потом еще и дома. Он поискал отговорку и нашел:

– Но у тебя хорошо получаться с детьми. Я думаю, ты должна искать другую работу, как эта.

Пилар только отмахнулась.

– Да-да, я искать другую работу помощницы, но я приходить и в твое кафе. Я должна пробовать все.

– Да, – с упавшим сердцем согласился Зарек. – Может быть, ты есть права.

– Я приходить, когда ты на работа, и я буду говорить с твой босс, – пообещала Пилар. – Ты сказать, что я хороший работник и очень честная, потому что это правда.

– Конечно, – еле слышно отозвался Зарек.

– Завтра я приходить.

– Это вторник, – напомнил ей Зарек. Он нашел отговорку. – Вторник – мой выходной.

Пилар пожала плечами:

– Тогда я приходить в среду.

Вошел Антон и объявил, что ужин готов. Зарек пошел следом за ним на кухню с ощущением надвигающейся беды.

Вторник

Мег подняла голову, когда дверь детского сада распахнулась.

– Привет! – удивленно поздоровалась она. – Каким ветром тебя сюда занесло?

– Глазам не верю. Ты воспитательница? – Айрин указала на Эмили, склонившуюся над мозаикой. – Она моя дочь.

– Ты шутишь.