Поступок

За перелеском виднелась старая заброшенная церковь с покосившимся куполом. Бродяги добрались до храма и буквально заползли во внутрь. На полу был навален пожелтевший ельник и немного березовых веток. Видно летом здесь кто-то делал стоянку и ночевал в палатках. Севастьянов на скорую руку соорудил кострище и развёл огонь. Он растопил снег в алюминиевой миске и дал попить товарищу.

– Я должен тебе признаться… – откашлявшись произнёс Дрыщ. – Меня не выписали из больницы, я оттуда сбежал. Мне сказали, что моя форма туберкулеза неизлечима и жить мне осталось два понедельника…

– Зачем же ты сбежал? – изумился наш герой.

– Умри я в больнице, меня бы кремировали, – пояснил Дрыщ. – Пепел бы выбросили. Я не хочу, чтобы от меня осталась пустое место! Хочу лечь в землю, упокоиться по-христиански. Вот только я не крещенный, поэтому и хотел попасть в монастырь. Да вот видимо не суждено.

– Совсем плохо?

– У меня такое ощущение, что у меня вообще нет легких, ещё немного и я задохнусь… – Дрыщ вновь закашлялся, а на глазах выступили слёзы.

– Слушай, подожди, не умирай! – воскликнул Севастьянов. Он подбежал к алтарной части заброшенного храма и нашёл там несколько бумажных иконок: Пресвятой Богородицы, св.Пантелеймона, св.Николая Чудотворца, св.Георгия Победоносца и черно-белую фотографию царской семьи. Рядом лежали несколько огарков свечи. Он собрал всё в охапку и вернулся к Дрыщу.

– Тебя как звать?!

– Коля… – прохрипел бродяга.

Севастьянов поставил рядом с ним иконы, зажег свечки и взял миску с водой.

– Крещается раб Божий Николай, во имя Отца и Сына и Святаго Духа аминь, – он трижды окропил водой товарища и перекрестил.

Глаза бродяги заблестели, на лице промелькнула улыбка, он неловкими движениями перекрестился подражая Алексею, закрыл глаза и умер.

Ком подступил к горлу, хотелось кричать, но не хватало воздуха. Севастьянов уткнулся в плечо друга и зарыдал.

Затем была тишина. Наш герой смотрел в пустоту. Лишь после того как потух костёр и стало нестерпимо холодно он встал и снова собрал ветки для костра. Затем он оттащил тело друга в алтарную часть, вернул на место иконы и вышел на улицу.

«Надо похоронить по православному, в земле, – подумал про себя Алексей. – Только как я отрою яму в мерзлой земле?»

Оглядевшись по сторонам он увидел небольшую будку, которую до этого принял за туалет. Дверь слегка завалило снегом и пришлось его отгрести в сторону, чтобы чуть-чуть приоткрыть вход. Через щель наш герой просунулся внутрь будки. Там лежали метлы, ржавые лом, штыковая и совковая лопаты и лейка без рассеивателя. Алексей взял лопаты с ломом.

Кладбище, на котором оказался Севастьянов не было брошенным, здесь в окрестности 10 километров никто не жил, но когда-то здесь было село. В соседних деревнях жили выходцы из этого местечка, а когда они умирали, то обретали покой на погосте, где были похоронены их предки.

Алексей сковырнул снежный наст возле одной из крайних могил и начал копать. Полчаса он тщетно пытался пробить мерзлую землю, но продвинулся сантиметров на двадцать. Отчаявшись он кинул лом в сторону и взмолился: «Господи, не для себя прошу! Дай упокоиться бедному бродяге! Он при жизни намучился, дай ему после смерти быть похороненным по-человечески!..» Его мольбы внезапно прервались, из под ног ушла земля. «В ад…» – мелькнуло в голове. Но оказалось, что Севастьянов вступил в ранее раскопанную могилу, которую зимой завалило снегом. Он лежал в яме, присыпанный снегом и видел лишь кусочек неба и купол с покосившимся крестом. На распятии сидела ворона. Птица изогнулась и издала неприятные с нотками раздражения звуки: «Крр-крр-крррр!» В такт зловещему карканью захрустели вороньи позвонки, отчего Алексею стало совсем жутко. Вспомнился первый фильм ужасов, который он посмотрел в детстве – «Птицы» Альфреда Хичкока. Чучела пернатых атакующие людей, конечно же не сравнятся с современными спецэффектами, но детские впечатления были сильны. Севастьянов запаниковал и начал судорожно выбираться из ямы. Ворона взмахнула крыльями и полетела по своим делам.

Алексей до позднего вечера очищал могилу от снега, а затем дробил комья земли в заснеженной куче подле неё. За храмом он обнаружил старые надгробия, кресты, которые до установки памятников стояли на могилах. Один крест он оттащил к месту будущего захоронения своего друга.

Стемнело и изможденный бродяга вернулся в церковь. Он вновь разжег костер и наконец-то раскрыл рюкзак, в который Косматый заботливо уложил различную снедь. Севастьянов открыл банку тушенки и подогрел её на костре. Затем достал из-за пазухи фанфурик со спиртосодержащей жидкостью. Содержимое он перелил в пластиковую бутылку, в которой была талая вода. Два раза встряхнул и коктейль готов. Трапеза закончилась пьянством одинокого бродяги. Правда он не забыл и про своего покойного товарища – поставил возле тела пластиковый стаканчик с бодягой.